Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

пациентов с крупными акустическими опухолями (он видел, как я провожу

подобные операции в Лондоне). Из-за несвоевременной диагностики эти опухоли

к моменту обнаружения достигают огромных размеров, из-за чего оперировать их

опасно и сложно.

Акустическими называют опухоли, которые произрастают в черепе из слухового

нерва; порой они становятся настолько большими, что, сдавливая мозг, медленно

убивают пациента.

Первый раз, в 1992 году, я приехал в Киев в сопровождении двух британских

коллег: анестезиолога и патологоанатома. Мы посетили главную государственную

нейрохирургическую больницу – один из двух крупнейших центров

нейрохирургии на территории Советского Союза, – где выступили с лекциями.

Коллеге-патологоанатому устроили экскурсию по патологоанатомическому

отделению киевской больницы, после чего он вернулся потрясенный: ему

показали ряд корзин, где лежал головной мозг пациентов, умерших после

операций по поводу акустической опухоли.

Когда Игорь вместе с женой Еленой приехал на нашу с Кейт свадьбу в 2004 году,

все, о чем он говорил, – это акустические невриномы и их оперативное лечение.

Через несколько дней Кейт не выдержала и сказала ему, что больше не хочет об

этом слышать. «Игорь, – заявила она, – простите, но придется ввести мораторий

на слово „акустический“. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Каждый раз,

когда мы собираемся за столом, вы только и делаете, что пытаетесь убедить Генри

показать вам, как оперировать акустические опухоли». Ну хоть на этот раз он

послушался и ненадолго успокоился. Даже мне его увлеченность нейрохирургией

и беззаветная преданность делу порой казались утомительными. В конце концов я

согласился помочь, пусть и не без опасений, потому что лечение опухолей мозга

одними операциями не ограничивается.

В годы, предшествовавшие событиям на Майдане, я возвращался домой в Англию

и с воодушевлением говорил знакомым:

– Украина – по-настоящему выдающаяся страна.

Обычно мне отвечали с озадаченным лицом:

– А разве это не часть России?

Тогда я читал мини-лекцию о том, что Украина – одна из величайших в истории

пограничных стран, где Европа встречает Азию, где демократия встречает

тиранию.

Думаю, большинство английских друзей и коллег воспринимали мое легкое

помешательство на Украине как экстравагантное хобби. Но когда начался Майдан

и вся Европа увидела кадры, которые освещали противостояние между

демонстрантами и бойцами спецподразделения «Беркут» с их дубинками, щитами

и катапультами (все это напоминало сцены средневековых сражений), увидела

заваленную горящими покрышками площадь Независимости, всю в густом

черном дыму, думаю, меня стали воспринимать чуть серьезней. За двадцать

четыре года нашей совместной работы у Игоря было много проблем. Он, всеми

силами старающийся усовершенствовать отечественную нейрохирургию с

помощью полученных знаний, был своего рода медицинским революционером и

диссидентом. Система здравоохранения Украины, равно как и ее политическая

система, базировалась на принципах авторитаризма, поэтому за время работы

Игорь нажил много врагов и столкнулся с огромным количеством трудностей.

Несмотря на это, его пациенты шли на поправку и клиника Игоря прочно

закрепила свои позиции. Неоднократные попытки старших коллег и

администрации помешать ему не увенчались успехом. Его достижения можно

смело назвать героическими, и мне кажется, что наша с ним работа на

протяжении двух с лишним десятилетий тоже была частью борьбы с

коррумпированной властью, как и протесты на Майдане.

* * *

В небольшом фойе у входа в больницу стоит турникет. Кафельный пол весь

мокрый из-за растаявшего снега, который приносят на обуви люди, приходящие с

улицы. Пациенты и их родственники свободно заходят и выходят, но ко мне, как к

иностранному врачу, представители СБУ относятся с подозрением. Прежде чем

войти, я предъявляю паспорт неулыбчивым молодым солдатам за стеклянным

окном возле турникета.

– Вы могли оказаться террористом! – говорит Игорь, когда турникет открывается

и я прохожу через него под лязгающий звук поворачивающейся штанги. – Это

солдаты СБУ, и больница их не контролирует.

– Должно быть, ужасно скучная работа.

– Нет-нет-нет. Они рады быть здесь, а не на линии фронта.