Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

стоит Дев в окружении нескольких других врачей. У всех на лице застыло

одинаково мрачное выражение.

– Девушка со сломанной шеей только что скончалась, – объяснил мне Протюш. –

Муж вне себя от злости.

– Дев собирается с ним переговорить?

– Да, но нужно подкрепление: здесь, в Непале, родственники больных могут на

нас напасть. Ждем охранников.

Через полчаса я стоял в углу приемного покоя, откуда мог наблюдать за тем, что

происходило в переговорной. Я видел Дева, но не обозленного мужа. Дев молча

выслушивал продолжительные громкие тирады и что-то тихо произносил в ответ.

Вскоре я ушел оттуда, не желая становиться невольным свидетелем очередной

человеческой трагедии.

– Порой я жалею, что не продолжил работать на английское здравоохранение, –

сказал Дев тем вечером, когда мы по традиции сидели в саду. – Или по крайней

мере о том, что не остался единственным нейрохирургом в Непале. К тому же

приходится постоянно изыскивать средства, чтобы удерживать больницу на плаву.

Она до сих пор толком не приносит прибыли, и это спустя десять лет

напряженной работы! Двадцать лет назад я мог запросто сказать родственникам

пациента, что ничего нельзя сделать, и они воспринимали это спокойно.

– Как прошла встреча с родственниками? – спросил я.

– Да… обычное дело. Сейчас такое случается каждые несколько месяцев, хотя

раньше это было немыслимо. Муж заявил, что я убил его жену, проведя

трахеостомию. Бред, конечно. На самом деле, уже через полгода он снова

женится. Если бы она выжила, это был бы кошмар для них обоих. Каждое утро я

пытался объяснить ему это. Он вел себя так учтиво, словно я бог какой-то. Ну а

теперь я стал для него дьяволом. Уверен, в городе нашелся другой нейрохирург,

который сказал, что если бы семья обратилась к нему, то все было бы в полном

порядке.

– Нельзя ожидать, что люди смогут вести себя рассудительно сразу же после

ужасной потери, – попытался я подбодрить друга.

– В Непале все по-другому, – ответил Дев. – Я переживаю за сегодняшних

стажеров, которые рано или поздно станут старшими врачами. Как они смогут

работать в стране, где люди столь невежественны? А ведь я больше не смогу их

защитить. Во всех больницах из-за подобных проблем круглосуточно дежурит

полицейский в штатском. Мне угрожали, что объединятся с родственниками всех

остальных пациентов и устроят осаду больницы. Угрожали сжечь ее. Требовали

денег. Я знаю многих врачей, у которых таким образом вымогали деньги. В этом

проблема частной практики. «Мы заплатили вам, чтобы вы ее вылечили, –

говорят они, – а теперь она мертва». Раньше, когда я работал в больнице Бир, все

было гораздо проще. Только вот государственное медицинское обслуживание в

Непале тоже пришло в упадок. От нашего здравоохранения камня на камне не

осталось. И что я сейчас делаю первым делом, встречаясь с новым пациентом?

Нет, я не обсуждаю оптимальное в его случае лечение – я спрашиваю, что он

может себе позволить. До чего же вам, британцам, повезло с Национальной

службой здравоохранения.

– Ну… Все-таки смерть была наилучшим исходом для пациентки.

Было грустно видеть Дева таким подавленным: обычно он лучится энергией и

энтузиазмом.

– И даже не с кем поговорить об этом. Моя жена только расстроилась бы и

напугалась, – добавил он.

– Только нейрохирург сможет понять, насколько тяжело ощущать на себе чужую

ненависть, особенно если учесть, что ты сделал все возможное и старался изо всех

сил.

Я вспомнил одну из первых трагедий, виновником которых стал, уже будучи

старшим врачом.

Я отложил операцию, которую следовало провести немедленно, и пациент –

ребенок – из-за этого умер.

Мне показалось, что можно спокойно подождать до утра, но я ошибся.

Администрация больницы назначила внутреннее расследование.

Мне не пришлось разговаривать с родителями ребенка лицом к лицу, но как-то я

прошел мимо них в коридоре. Непросто было забыть полный ненависти взгляд,

которым одарила меня мать.

– Можете начинать. – Дев указал на бутылку пива, стоявшую передо мной. – А

мне еще, возможно, придется вернуться в больницу. Не хочу, чтобы от меня пахло

спиртным.

Через два часа меня позвали ужинать. К своему удивлению, я обнаружил за

столом руководство больницы в полном составе – шестерых человек, включая

водителя: все они пришли поддержать Дева. Меня это тронуло. Когда я