Марш Генри - Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

заводятся судебные дела против хирургов и врачам регулярно приходится давать

показания против своих же коллег, выступая в роли свидетелей-экспертов.

– Я все понимаю, но здесь родственники угрожают нам расправой, требуют денег,

а как-то раз даже пригрозили сжечь больницу, – возразил Дев. – Конечно,

судебных разбирательств из-за врачебных ошибок у нас тут мало: с врачами почти

никогда никто не судится.

Врачи, особенно хирурги, любят соревноваться друг с другом; мы постоянно

переживаем, что коллеги могут оказаться более квалифицированными. В то же

время я могу припомнить как минимум нескольких известных по всему миру

хирургов, которые умудрились решить эту проблему: чрезмерная

самонадеянность, кажется, помогла им полностью подавить воспоминания о

собственных врачебных неудачах. Естественно, уверенность в себе нам

необходима: она позволяет справиться с тем фактом, что хирургия всегда

сопряжена с определенным риском и что порой мы неизбежно сталкиваемся с

неудачами. И потом, нам важно излучать уверенность перед напуганными до

чертиков пациентами. Но в глубине души мы прекрасно понимаем: возможно, мы

далеко не так хороши, как хотелось бы. Вот поэтому-то мы порой и воспринимаем

коллег как угрозу и нередко поливаем их грязью, обвиняя в ошибках и промахах,

которые боимся обнаружить у себя. Все становится еще хуже, когда мы окружаем

себя младшими коллегами, чья будущая карьера во многом зависит от нас и

которые говорят нам только то, что, как им кажется, мы хотим услышать.

Наконец, как заметил французский хирург Рене Лериш, каждый из нас несет в

себе кладбище, уставленное надгробиями всех загубленных нами пациентов. У

каждого из нас есть позорные тайны, и мы заглушаем их самообманом и показной

самоуверенностью.

Оказалось, Дев помнит многие подробности нашей совместной работы в Лондоне, о которых я давным-давно позабыл. Его решительность и бьющая ключом

энергия поразительны – я быстро понял, как ему удалось построить такую

удивительную, блистательную карьеру, а заодно прославиться на весь Непал.

Однако и у него не все складывается гладко. Целеустремленные, амбициозные

люди способны покорить невиданные высоты, но в процессе обзаводятся

многочисленными врагами. Пациенты обращаются в амбулаторное отделение со

всевозможными проблемами, подчас не имеющими отношения к нейрохирургии,

веря, что Деву под силу вылечить что угодно. Несколько лет назад одну из его

дочерей под дулом пистолета похитили прямо из дома, и пришлось заплатить

крупный выкуп. С тех пор Дев повсюду ходит в сопровождении телохранителя.

* * *

Отделение интенсивной терапии представляет собой просторное помещение с

хорошим естественным освещением (вдоль двух стен расположены широкие

окна). В нем десять коек, которые редко пустуют. В больницу поступают люди с

инсультами и травмами головы, и декомпрессивную краниотомию здесь проводят

часто. Большинство пациентов с розовой повязкой на голове подключены к

аппаратам искусственной вентиляции легких, рядом – привычная шеренга

приборов для мониторинга и капельниц; больные постоянно окружены яркими

вспышками и громкими звуковыми сигналами. Я уже и позабыл, насколько

мрачной может быть атмосфера в реанимационной палате при

нейрохирургическом отделении: в лондонской больнице, где и без меня хватало

старших хирургов, я отвечал лишь за малую часть всех пациентов.

Многие из пациентов, которые сегодня занимают койки в отделении реанимации,

не выживут, и мало кому удастся полностью восстановиться, тем более здесь, в

Непале.

– Вы слишком часто делаете декомпрессивную краниотомию, – говорю я Деву. –

Только в Америке я видел, чтобы так усердно лечили людей, у которых почти нет

шансов вернуться к полноценной жизни. А ведь Непал – одна из беднейших стран

на свете.

– Мне приходится конкурировать с другими нейрохирургами, которые учились в

Индии и Китае, и уж они-то станут оперировать что угодно. Дело всегда в деньгах.

Как и в Америке. Если я скажу родственникам, что ничего нельзя сделать, они

пойдут к другому нейрохирургу, который скажет им обратное, а затем поднимут

шумиху. Вот я и берусь за случаи, за которые в прошлом ни за что не взялся бы.

Эх, поработать бы снова для Национальной службы здравоохранения

Великобритании, – с ноткой сожаления отвечает он.