Свен Хассель - Блицфриз

— Чего только не увидишь на войне! — взволнованно шепчет Малыш. — Пожарные машины мне нравятся. Лучше было б стать пожарным, чем идти в армию. Только меня не взяли бы, потому что я попал под арест за попытку поджога.

— Что же ты хотел сжечь? — с любопытством спрашивает Порта.

— Полицейский участок на Давидвахтштрассе! Эти гады схватили меня на месте преступления, когда я складывал растопку. От заключения меня спас психиатр. Сказал, что у меня пунктик относительно полицейской формы. Если б он сказал про пунктик относительно инспектора Отто-так-его-перетак-Насса, он был бы гораздо ближе к истине. Я, собственно, ничего не имею против шупо. Они делали мне много предостережений, когда меня вызывали для беседы с Отто. Недавно один приятель из Гамбурга сказал мне, что, по слухам, Насса перевели в Копенгаген. Если это так, надеюсь, датские подпольщики его прикончат. Иначе никакие они не викинги.

— Тихо ты, Малыш, — шепчет Старик. — Тебя, наверно, в Кремле слышно. Если эти ребята у ворот уловят хоть слово по-немецки, тут же откроют огонь.

— Беда с этими разными языками, — бормочет Малыш. — Вот бы все говорили по-немецки. А так русские сразу разоблачат тебя. Достаточно потребовать, чтобы ты прочел «Отче наш» на их языке, и что тогда? Конец!

— Разве коммунисты знают «Отче наш»? — спрашивает Штеге. — Он должен быть у них запрещен.

— Если даже и запрещен, то все в России его знают, — говорит Порта. — Узнают от своих бабущщек еще до того, как начинают ходить. Шлюхи под старость всегда становятся святошами.

Мы проходим через ворота строем. Всё спокойно. Походным шагом ходят и немцы, и русские.

Сержант НКВД вытягивается в струнку и козыряет Василию, который идет с «калашом» на груди сбоку колонны.

Белый луч прожектора с одной из сторожевых вышек на секунду освещает нас.

— Не обделайтесь, мальчики, — шепчет Порта. — Терпеть не могу запах дерьма!

Мимо проходит колонна русских. Командующий ею лейтенант дружески хлопает Василия по спине. Оба громко смеются.

Василий вскоре догоняет нас.

— Лейтенанта оченно довольна. Хватай большой группа бранденбурги-диверсанты. Теперь готовь их пытай, чтобы они выдавай гитлеровский секреты. Лейтенант кажи мне, пошли со мной. Посмотри, как пленный корчи рожи! Некогда, говори Василий, нужно делать важный работа. Это не ложь!

На большой открытой площадке стоят не меньше полутысячи новеньких Т-34, готовых к отправке на фронт.

— Может, организуем парочку, чтобы ехать к своим первым классом? — предлагает Порта.

— Неплохая мысль, — негромко отвечает Старик. — Посмотри, есть ли там боеприпасы и горючее.

Порта влезает на ближайший танк быстро, как ласка, откидывает крышку люка, кладет возле нее автомат и мгновенно исчезает внутри.

Малыш нежно проводит рукой по широким гусеницам.

— Черт возьми, ребята, вот это машина! Нам бы пару тысяч таких! Посмотрите на гусеницы! И на красивую округлую заднюю часть. Совсем как у дорогой французской шлюхи!

— С этими Т-34 Иван выиграет войну, — уверенно говорит Штеге.

— Сомневаешься в победе, — шипит потрясенный Хайде. — Я доложу куда следует. Неблагоприятно сравнивать немецкое вооружение с вооружением противника — государственная измена. Ты головой за это поплатишься.

— Кончай, Юлиус, — шепчет Малыш, — а то выдам НКВД для особой обработки.

— Там его для эксперимента скрестят с закоренелым коммунистом. Получится совершенно новая партия, — усмехается Барселона, довольный этой фантастической мыслью.

— Юлиус сымашедша, — заявляет Василий. — Мала-мала не понимай! Все политический идиот такой. Их думай только их думай правильно!

— Боеприпасов там нет, — докладывает Порта, вылезая из люка. — Горючего тоже. Юлиусу придется толкать танк до самых наших позиций!

При этой мысли все отделение усмехается.

— Твои люди как будто трусят, — злобно обращается к Старику фельдфебель-бранденбуржец. — Думаю, я сам лучше бы справился с этим заданием.

— Правильно, правильно! — говорит Порта. — Пошли отсюда!

— Тихо! За дело, — рычит Старик. — Через двадцать минут всем быть за воротами! Вы знаете время действия этих детонаторов. Первый сработает через полчаса. Пошевеливайтесь! Если нам повезет, взрыв будет такой, что услышат в Берлине!

— Может, заложить наши марципаны под танки? — спрашивает Малыш. — Тогда, по крайней мере, мы не встретим их на фронте!

— Нет, — отвечает Старик. — Мы не можем себе этого позволить. Нужно взорвать завод. Взрывать эти гробы без толку.