Александр Варго - Медиум

Майор смотрел на него с нескрываемой иронией.

– Как насчет адвоката, майор? – разозлился Вадим. – Мы живем пока еще в правовом государстве, нет?

– У вас имеется адвокат? – поднял брови майор.

– Несомненно, – не моргнув глазом, соврал Вадим. – Право на телефонный звонок, кажется, тоже не отменили? Могу я совместить свои права и позвонить адвокату?

– Звоните, – иезуитски улыбнулся майор и подтолкнул арестанту отливающий перламутром «Эриксон».

– Спасибо, поблагодарил Вадим. – Вы так любезны. Наверное, хорошо получаете?

Майор смотрел на него с любопытством, словно проводил ответственный эксперимент. Особых надежд Вадим не питал. Набрал Никиту, чтобы убедиться в его дальнейшей недоступности.

Но Румянцев, к полнейшему изумлению, отозвался.

– Добрый день, Никита Андреевич, – умирающим голосом сказал Вадим.

– Не понял, – остолбенел Румянцев. – Это не твой телефон. Это телефон майора Старчоуса из следственного отдела. Слушай, ты, засранец…

– Очень рад, что вы понимаете с полуслова, Никита Андреевич. Да, мне требуются ваши услуги, надеюсь, вы по-прежнему мой адвокат?

– Пошел ты в задницу! – разбушевался Никита. – Попал в историю, выкручивайся сам! А от меня отвяжись, понял?

– Вы совершенно правы, меня задержали по абсолютно вздорному обвинению… Вы очень любезны, Никита Андреевич, я буду так признателен, если вы поспешите…

– Даже не рассчитывай, прохиндей! Всё, точка! – вопил Никита.

– Очень вам благодарен, Никита Андреевич. Привет супруге. Жду.

Удобное меню в телефонах «Эриксон». Майор Старчоус вкрадчиво приблизился к задержанному, но Вадим уже удалил информацию об исходящем звонке.

– Умело, – хмыкнул Старчоус, отбирая телефон. Навис над душой гранитной тяжестью закона. – Кому вы звонили?

– Адвокату, – пожал плечами Вадим. – А в чем проблемы? Он скоро приедет.

В комнате для допросов появился сержант с многозначительно засученными рукавами. Вопросительно глянул на шефа. Майор Старчоус сделал загадочное лицо.

– Минуточку, гражданин майор, – заспешил Вадим. – Я не настаиваю, что буду говорить только в присутствии своего адвоката. Давайте еще раз попробуем. От яйца, так сказать. Может, воздержимся при посторонних?

Милиционеры молча переглянулись. Короткий диалог на рыбьем языке. Сержант с равнодушной миной удалился. Вадим неторопливо начал излагать: похороны Урбановича, рывок к вдове, нелепые слова, тень за автобусом, после чего вдова отходит в мир иной прямо на поминках (трудно повесить эту смерть на Вадима), а за Вадимом начинается бурная охота. Он рассказал буквально всё. Опустил лишь незначительные подробности: суть эксперимента Комиссарова, собственные прозрения в темное время суток, пассивное участие в вакханалии Ромки Переведенцева и охранника Бориса. История была дикая. А без этих «незначительных» подробностей и вовсе вздорная. Концы с концами не вязались никоим образом.

– Вы вообще в уме? – терял терпение следователь.

– А правда подчас выглядит совершенно нелепо, – настаивал на своей чистосердечности Вадим, – Воля ваша, гражданин майор. Можете привлечь своего дуболома, сделать из меня симпатичную отбивную, но ничего другого я придумать не смогу. Наведите обо мне справки: зачем мне кого-то убивать?

– Ну, допустим, – сделал уступку Старчоус, – По вашим словам, ключ к решению проблемы спрятан в сорок пятом году в неком местечке Акх… как вы его назвали?

– Аккерхау, – подсказал Вадим.

– И что же там произошло?

– Вот это я и собирался выяснить с помощью профессора Комиссарова. Не было другого выхода, майор. На вас охотятся – милиция, преступники, а вы ни в чем не виноваты – каково это? Что еще делать, как ни попытаться самому разобраться…

– А вот здесь начинается темный лес, – вкрадчиво сказал Старчоус, – Простите, из предыдущего вашего рассказа я не уловил, что вы собрались предпринять на пару с этим деятелем сомнительных наук.

Не смущаясь, Вадим поведал об опытах видного гипнотизера Бориса Богомыслова, о том, как прилежно Комиссаров штудировал и прорабатывал его наследие.

– Скатились в область фантастики, – кивнул майор, – У вас богатая фантазия, молодой человек.

– Но Богомыслов добился успеха, – пожал плечами Вадим, – Что мы понимаем в сознании и психологии? Отрицать проще всего, а вот попробовать разобраться…

– Хорошо, хорошо, – скривился следователь, – Итак, ваш так называемый профессор извлек из девушки ее собственную личность, а взамен поместил личность убитого художника Белоярского. Полный бред. И что же удалось выяснить?