Бобух Николаевич - Аlexandr

В городе мы разместились в доме купца первой гильдии Доронина. Сам он с семьей перебрался в столицу, оно и понятно, торговать с Европой лучше через Петровское окно.

Одну из комнат в доме занимал Кулибин, трудившийся на оружейном заводе. После баньки, нас ожидал прекрасный ужин, с огромным количеством разносолов, черной и красной икрой, пирогами, печенным поросенком и прекрасным французским вином. Заниматься делами в этот день мне совершенно не хотелось, поэтому большой прием было решено провести только через день, чтобы успеть посмотреть завод.

На следующий день распогодилось, выглянуло солнышко и унылое настроение, наступившее вместе с ненастьем, пропало. И даже утреннюю тренировку я провел в охотку. Сразу после завтрака, Берия ушел по делам школ. Мы же, с Лизой, Аракчеевым и Исаевым сидели в малой гостиной, где через некоторое время к нам присоединился Кулибин.

- Иван Петрович, как работа по телеграфу? - спросил я.

- Телеграфу? - переспросил Алексей Андреевич.

- Это тот прибор, который нам весной показывал Иван Петрович.

- Интересное название, греческое?

- Да, пишу на расстоянии, - пояснил я, и кивнул Кулибину.

- Произвели проводов на сто верст, доведем по первой до Серпухова. По вашей подсказке, вешаем провода на столбы, в три человеческих роста. К середине сентября как раз закончим.

- Хорошо. Денег хватает?

- Да, слава богу. Еще Сериков Иван Андреевич подмог десятью тысячами. Мы с ним порядились, что он за это две трети выручки в самом Серпухове получит, с линии Серпухов Тула. На московскую линию еще не рядились. Тут еще надо с московскими купцами переговорить.

- Все правильно сделали, Иван Петрович. А с купцами я сам поговорю, когда обратно поедем. А сейчас предлагаю поехать на завод.

За время пребывания Кулибина в Туле, оружейный завод обзавелся двумя цехами, в дополнение к уже существующим двум. И еще два возводились. Один из цехов был занят под железоделательный завод, который выполнял роль временного. Основные заводы я собирался построить в Куске, Кривом роге и Нижнем Новгороде. Почти весь завод перешел на сталь, которую выливал Кулибин. Из-за этого железоделательному цеху приходилось работать в три смены, то есть круглосуточно. Но и результат уже был. Две паровые машины, привезенные из Петербурга уже работали во всю. Одна из них выполняла роль насоса и привода к мехам. Другая была приводом сверлильного станка и станка для нарезки стволов. Нарезными делали стволы штуцеров, предназначенных для стрелков и егерей. Остальным шли обычные ружья. Паровой привод для сверла увеличил количество выпускаемых стволов до ста пятидесяти ружейных и десяти пушечных в день. Причем семь из десяти шли нарезными. К концу года планировалось удвоить выпуск, при условии достаточного количества ресурсов. Когда я спросил о рабочих, Кулибин заявил, что в городе работает множество небольших мастерских, изготавливающих ружья, и рабочих он найдет на первое время. А потом уже и Берия создаст здесь производственную школу, в которой мы обучим необходимый персонал. Ну, и на последок, тульские умельцы, которые как известно и блоху подковать смогут, преподнесли мне два пистолета, украшенных золотыми узорами и бриллиантами. Здесь же, в одном из цехов собирались еще две паровые машины. Одна для нужд завода, другая для нижегородских купцов, которые уже успели скинуться на новый механизм и собирались делать их в Нижнем.

На следующий день к нам в дом съехались дворяне со всей губернии. В доме купца было не развернуться, но по счастью установилась хорошая погода, и часть приема перевели в сад, где были построены дополнительные беседки и навесы. Но все равно, гостей было так много, что они забили все беседки и навесы, а стоило там появиться мне, как в этом месте начинался такой ажиотаж, что я ощущал себя рок звездой. Я уже отвык от такого. В столице дворянство и так избаловано присутствием особей императорской крови. А в Нижнем постепенно привыкли, и не ходили за мной толпами, как фанатки за Димой Биланом. Как и в Москве, основной темой стала Нижегородская Дума. Ну, и то, что я стал наследником поперек батьки.

Особо на счет думы я не хотел распространяться, но пришлось.

- Ваше высочество, вы, как наместник императрица в нашей губернии, можете и у нас ввести думу? - услышал я вопрос, который, видимо, хотели задать многие, но не решались. Вообще свободомыслие у дворян присутствовало и цвело, правда, в основном в Петербурге, как никак окно в Европу. В провинции же воспитание было намного строже, но и здесь молодые дворяне мучились от безделья. Все-таки зря бабушка дала эти вольности дворянству. Ничего, приду к власти, все изменится.