Неизвестно - Открытие закрытия

— Десант не уйдет? Не натворит бед?

— Не уйдет,— усмехнулся капитан.

В лагере широко развернулась подготовка к боевой опе¬рации. Ребята с увлечением изучали военную науку. Даже в столовую ходили, предварительно сориентировавшись на ме¬стности по компасу и каким-нибудь неподвижным предметам. Чаже всего таким предметом был древний пес Шарик, кото¬рый никогда не отходил от своей будки и только помахивал хвостом. Выбор направления движения к столовой, до которой было рукой подать, отнимал уйму времени, и на обед мы ча¬сто опаздывали.

Девочки учились оказывать первую помощь при ранениях и травмах. Они увязывались за нами гурьбой в ожидании по¬резов, царапин и ссадин, чтобы тут же их залечить. Томке Булкиной показалось, что всегда скромный Сеня Пантюхин дышит слишком слабо, не так глубоко, как надо. Она предло¬жила сделать ему искусственное дыхание. Девчонки навали¬лись на Сеню, и, если бы мы его не отняли, он, наверное, вооб¬ще перестал бы дышать.

Лейтенант Трофимов со твоим штабом детально разрабо¬тал весь ход военной операции. Помимо ПНШ-1 к делу были привлечены начальник разведки Вовка Трушин и ПНШ-3, то есть я.

План получился просто захватывающий — такой он был интересный. В нем действовали разведчики и связисты, пре¬дусматривалось, в каких местах мы будем форсировать реку, ставились конкретные задачи перед подразделениями, кото¬рые должны соединиться с настоящими военными старшего лейтенанта Пирогова, обговаривались сигналы и пароли.

Правда Мишка Сазонов предложил отказаться от сигна¬лов, которые по его мнению, могли выдать нас врагу. Для это¬го следовало всё рассчитать по минутам: 10.00, 11.05, 11.14, 15.17, Мы с Вовкой Трушиным готовы были восхититься точ¬ности военного искусства, но лейтенант Трофимов объяснил, что сигналы установлены с учетом правил военной маскиров¬ки, а часов тут в лагере никто из нас не имеет.

— Ну и что ж,— попытался не согласиться Мишка.— До¬будем в бою.

— А как начнем бой без сигналов и без часов? — спросил лейтенант, после чего Мишка никаких предложений больше не высказывал. И вот, когда всё было готово и наше нетерпе¬ние достигло предела, неожиданно прозвучал сигнал долго¬жданной тревоги. Военная игра началась. Она удалась на славу и произвела на нас неизгладимое впечатление.

Чтобы не нарушить тишину, без единого всплеска, бесшум¬но крадучись, мы преодолели водный рубеж. Преодолели пеш¬ком, поскольку речка была совсем мелкой. Вовка Трушин, когда шел через реку, толкал перед собой какую-то корягу, чтобы все думали, что едет на плоту. Выйдя на берег, Вовка швырнул свою корягу и попал в дерево. С листьев с шумом скатились капли — ночью шел дождь. От холодного душа девчонки взвизгнули.

— Чувствуете? Шрапнель! — зловеще прошептал Мишка Сазонов.— Трушин открыл наше расположение врагу.

— Так и под трибунал можно угодить,— сказал Костик Соболев, сердито взглянув на Вовку.

К счастью, нарушитель тишины отделался только выгово¬ром лейтенанта.

Мы тенями скользнули в лес, игра набирала силу…

Особенно запомнилось, как соединились мы с группой старшего лейтенанта Пирогова, как вместе с ней устремились к месту высадки десанта, как взлетали в небо разноцветные — синие и красные — ракеты, горели дымовые шашки, пописки¬вали рации у подчиненных старшего лейтенанта.

Все было приближено к боевой обстановке. Время от вре¬мени капитан или лейтенант Трофимов отрывисто бросали, по¬казывая на кого-нибудь из нас:

— Вы, вы и вы вышли из строя! — И затем обращались к командиру взвода или отделения:— Принимайте решение!

На военном языке это называется «дать вводную», то есть ввести дополнительное условие, усложнить или изменить по¬ложение. Командир должен мгновенно оценить происшедшее и действовать, как учил нас капитан, соответствующим об¬разом.

Приказам мы беспрекословно подчинялись, хотя выходить из строя никто не хотел. Этих самых вышедших из строя са¬нитарки волоком тащили в медсанбат. Тащили, не разбирая дороги, по сучкам и кочкам. У Вовки Трушина разодрали май¬ку. Снова досталось подчеркнуто скромному Сене Пантюхину. За левую руку его тянула Томка Булкина, за правую Надя Лапшина. В пылу боя спасительницы не заметили, как про¬скочили мимо пня с одной и другой его стороны. Сеня на¬ходился в середине, но тоже не мог видеть пня, он оставался в лежачем положении и смотрел в высокое синее небо. Голова Сени ткнулась в густой зеленый мох, которым оброс пень, а санитарки от неожиданности разом упали, словно срезанные автоматной очередью.