Карл Барт - Карл Барт Очерк догматики

И потому мы это «распятого, умершего и погребенного» должны понимать как осуществление божественного суда над человеком, как выражение того, что фактически совершается над человеком.

Распятого. Когда какой-нибудь израильтянин подвергался распятию, то это означало, что он был проклят, изгнан, причем не только из царства живых, но и из союза с Богом, удален из числа избранных. Распят — значит отвержен, предан смерти на кресте, какой подвергают язычников. Уясним себе, что суд Божий, то, что человеческое создание должно претерпеть от Бога как греховное создание, — это отвержение, проклятие. «Проклят тот, кто умирает на кресте». То, что здесь постигает Христа, это должно было бы постичь нас.

Умершего. Смерть — это конец всех наличных жизненных возможностей. Умереть означает исчерпать последнюю из данных нам возможностей. Как бы ни толковать умирание в физическом и в метафизическом плане, что бы при этом ни происходило, одно очевидно — осуществляется последнее действие, которое можно совершить в условиях тварного существования. Что бы ни происходило по ту сторону смерти, это во всяком случае будет чем-то иным, чем продолжением этой жизни. Смерть действительно означает окончание. Таков приговор, висящий над нашей жизнью: она ожидает смерти. Родиться и расти, приобрести зрелость и состариться — все это движение навстречу тому мгновению, когда для каждого из нас наступит конец, определенно конец. Если рассмотреть это дело с такой стороны, то смерть является определенным элементом нашей жизни, о котором мы предпочитаем не думать.

Погребенного. Погребение представляется довольно незначительным и почти излишним. Однако оно не случайно. Мы когда-нибудь будем погребены. Однажды группа людей отправится на кладбище и опустит гроб, и все отправятся домой, но один не вернется, и им буду я. Такой будет печать смерти — меня погребут как вещь, ставшую излишней и обременительной в царстве живых. «Погрести» — это наделяет смерть характером прехождения и разложения, а человеческое существование — характером преходящности и разлагаемости. Что означает, таким образом, человеческая жизнь? Жить — значит спешить навстречу могиле. Человек спешит навстречу своему прошлому. Это прошлое, в котором уже нет больше никакого будущего, будет чем-то последним — все, что мы есть, станет бывшим и распавшимся. Возможно, будет еще какое-то воспоминание, пока есть люди, которые могут вспомнить о нас. Но ведь и они когда-нибудь умрут, и тогда пройдет и это воспоминание. Нет ни одного великого имени в человеческой истории, которое не станет когда-нибудь забытым именем. Это означает «погребен», и таков приговор всякому человеку, что он в могиле предается забвению. Это ответ Бога на грех — с грешным человеком нельзя сделать ничего иного, кроме как погрести его и забыть.

Сошедшего в ад. В Ветхом Завете и в Новом Завете образ ада представляет собой нечто иное, чем его изображения более поздних времен. Ад, место inferi, Аида в смысле Ветхого Завета, разумеется, является местом, муки, местом совершенной отделенности, где человек в действительности продолжает существовать как не-сущий, как тень. Израильтяне представляли себе это место как такое, где люди снуют, как порхающие тени. И вот что скверно в этом пребывании в аду, как оно видится в Ветхом Завете: мертвые уже не могут принимать участия в богослужениях Израиля. Отключенность от Бога — вот что делает смерть столь ужасающей, делает ад адом. Быть оторванным от Бога — вот что значит быть в месте муки. «Вой и скрежет зубовный». Наше воображение не доходит до этой действительности, до этого бытия без Бога. Атеист не осознает, что значит быть без Бога. Безбожие есть существование в аду. Каким еще может быть результат греха? Разве человек своими делами не отделил себя от Бога? «Сошествие в ад» есть лишь подтверждение. Суд Божий справедлив, то есть он дает человеку то, что тот желал. Бог не был бы Богом, Творец не был бы Творцом, творение не было бы творением, а человек не был бы человеком, если бы не был вынесен приговор и он не был бы приведен в исполнение.

И вот символ говорит нам о том, что приведение и исполнение этого приговора было осуществлено Богом таким образом, что Он, сам Бог, в Иисусе Христе, своем Сыне, истинном Боге и истинном человеке одновременно, заступает на место осужденного человека. Божий приговор реализуется, Божье право действует своим порядком, но при этом таким образом, что то, что должен был претерпеть человек, претерпевает этот один, который как Сын Божий отвечает за всех других. Таково господство Иисуса Христа, который за нас предстоит перед Богом, поскольку он то, что причитается нам, берет на себя самого. В Нем Бог делает себя ответственным там, где мы прокляты и виновны и пропали. Он в своем Сыне, в лице этого распятого человека несет на Голгофу то, что должно было быть взвалено на нас.