Customer - КЛАДОИСКАТЕЛЬ

упавший за последние три дня, может рухнуть окончательно. Данные основаны

на независимой экспертной оценке уровня капитализации 30 крупнейших

компаний США.

- С очередным сенсационным разоблачением выступил сайт WikiLeaks.

Вниманию мировой общественности представлены документы, неопровержимо

свидетельствующие о том, что многие реликвии, считающиеся утраченными, давно уже найдены и находятся в частных коллекциях нескольких финансовых

магнатов. Среди этих артефактов – Священный Грааль и Ковчег Господень.

Заявление о находке этих ценностей может вызвать крупный международный

скандал.

+

Владимира возили с места на место. Многоликое государство никак не могло

решить, каким из своих лиц повернуться к нему. Его возили и менты, и военные, и немногословные ребята в гражданском, и серьезные хмурые мужики в

прокурорской форме. Передавали из рук в руки, запирали в очередной камере, а

назавтра снова куда-то тащили, кому-то передавали, везли, вели, запирали. Один

раз машина с кладоискателем четыре часа простояла на перекрёстке: не знали, куда повернуть. Из рации доносились команды «налево», а из мобильного

телефона – «направо». Пожалуй, можно было и убежать в такой неразберихе, но

Владимир пока не думал о побеге. Что толку? У них есть фотография и отпечатки

пальцев. Долго ли пробегаешь? И к кому потом попадёшь?

Потом вдруг переезды прекратились. Кладоискатель оказался в полицейском

ведомстве и целую неделю просидел в камере один. Он уже стал жалеть, что не

вызывают «отвечать по существу». Одиночество, такое приятное поначалу, стало

угнетать. Даже постоянная спутница снов – химера – и та оставила его, забыла, не

хотела помочь. Он пытался ни о чем не думать и отсыпаться. Но получалось

плохо.

«Хоть бы подсадили кого-нибудь, – думал Владимир, – уголовника, провокатора, всё равно кого, лишь бы не торчать в этом каменном мешке

одному».

Помещение и в самом деле напоминало каменный мешок. Унылая квадратная

камера, бетонные стены. Двухъярусная кровать, стол и лавка, намертво

прикрученные к стене. Противный люминесцентный свет. Цокольный этаж

небольшого здания, видимо, где-то за городом. Несколько камер, коридор, лестницы. На верхних этажах немноголюдно. Приходят люди, сидят за столами, перебирают бумаги. Пост охраны около дверей. Дежурят двое, с оружием. Под

землей и внутри стен можно разглядеть кабели, трубы, вентиляционные полости.

Решётки, сигнализация, противопожарные датчики. А вокруг здания, на пределе

зрения, бетонный забор.

Кто-то ответил на его молитвы – бог ли, химера ли, но компаньона ему и в

самом деле прислали. Владимир услышал шаги в коридоре – не одного

охранника, обычно приносившего еду, а сразу нескольких человек. Решил было, что предстоит прогулка или поездка, но это всего лишь привели пожилого, хорошо одетого господина с холёным лицом, того самого профессора из

«Литературного кафе».

– Здравствуйте, – сказал профессор.

– Привет.

Надо же. Такой приличный на вид человек. Исследователь античных текстов.

С хорошими манерами, благородной осанкой. Наверняка знает несколько языков.

Хорошо зарабатывает. Зачем ему наниматься провокатором в ФСБ?..

Владимир забрался на верхний лежак и отвернулся к стене. Разговаривать с

человеком, из-за которого потерял свободу, совсем не хотелось. Профессор же

постоял несколько минут около двери, оглядывая камеру, потом сел на лавку, прислонился к стене и застыл, неловко, с прямой спиной, как будто готовясь

вскочить в любую секунду. Замер, уставившись в никуда.

Примерно час длилась тягостная пауза. Что-то было в этом человеке такое

неестественное, сломленное, потерянное, так униженно он сидел и молчал, что

Владимир не выдержал. Спрыгнул с кровати, подошёл к профессору:

– Фёдор Алексеевич? Правильно?

– Да.

– У меня к вам вопросик, Фёдор Алексеевич. Скажите, зачем вы это сделали?

– Вы про что?

– Зачем вы меня сдали?

Профессор долго молчал, разглядывая казённую серую стену. Потом

посмотрел на Владимира – внимательно и строго, как смотрят на учеников.

– Не знаю, сможем ли мы понять друг друга.

– И я не уверен. Но делать тут всё равно больше нечего.

– Это точно. Вы, Владимир Иванович, кажется, неглупый человек. Могу даже

допустить, что вам не чужды некоторые моральные принципы.