lib - Êåéò Òèðíàí

Виктор Владимирович снова обернулся к ним, и произнес:

- Господа, прошу вас, оставьте нас ненадолго.

Кинув на меня испепеляющий взгляд, первой вышла женщина. Я подумал, что для мамы Тамары она слишком молода. Следующим из кабинета вышел высокий, худощавый мужчина, даже не удостоивший меня взглядом. Тот которого я уже видел сегодня в милицейской форме, молча проследовал за ними, но последний остановился и негромко сказал:

- Виктор, у меня есть человек, я говорил тебе...

- Саша, - Виктор Владимирович положил руку ему на плечо, - мы испробуем все, что можно. Не спрашивай меня, делай, что можешь.

Саша и, как я понял брат Виктора Владимировича, кивнул и, оценивающе взглянув на меня, вышел из кабинета. Виктор Владимирович заученным жестом указал на широкие удобные кресла, и сказал:

- Прошу.

Я сел в одно из кресел и, дождавшись, пока он сядет напротив, начал:

- То, что я вам сейчас скажу, сначала может показаться бредом но, прошу вас, сначала выслушайте меня до конца.

Виктор Владимирович внимательно посмотрел мне в глаза и кивнул:

- Я слушаю.

- У вас есть враги, - сказал я.

Он горько усмехнулся и сразу ответил:

- У кого их нет? Это все, что вы хотели мне сообщить?

- Я могу узнать, кто это, - просто ответил я, не отрывая взгляда от его глаз.

Он молча смотрел на меня, ожидая продолжения. Я не заставил его ждать.

- Эти, или этот враг, причастен к исчезновению вашей дочери. Больше того, он использовал не вполне обычные методы, для того чтобы никто не мог найти ее.

На лице Виктора Владимировича промелькнула целая гамма чувств но, справившись с собой, он негромко спросил:

- Что вы имеете в виду?

- Я думаю, что сознание Тамары блокировано кем-то. Кем-то очень сильным и могущественным. Настолько, что боюсь, если она пробудет в этом состоянии еще какое-то время, то даже когда мы найдем ее, она вряд ли сможет остаться такой, какой вы знали ее раньше.

- Вы хотите сказать, что она..., - он помедлил, пытаясь совладать со своим чувством, - сойдет с ума?

- Это лучшее, что может случиться.

Мой ответ был жесток, но честен - я действительно так думал. Более того, я был просто уверен в этом. Виктор Владимирович несколько секунд неотрывно смотрел мне в глаза, словно пытаясь понять, это злая шутка, или страшная реальность.

- Допустим, - не выдержав моего взгляда, он опустил глаза к выложенному красивым паркетом полу, - что вы предлагаете?

- Узнать, кто это, и через него найти вашу дочь.

- Как?!

- Я могу сделать так, что тот, кто задумал это, уже сегодня окажется на пороге к куда более страшному, нежели просто смерть, - в его глазах промелькнуло что-то, очень похожее на страх, - он увидит, и почувствует на себе, что такое то, что люди называют адом.

Виктор Владимирович с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Он посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом и, после нескольких секунд замешательства, охрипшим вдруг голосом, произнес:

- Я согласен. Что вам для этого нужно?

Это была еще не победа, но уже что-то. Без его согласия, я не смог бы выполнить то, что задумал, и то, что казалось мне единственным выходом.

- Мне нужна комната вашей дочери, и вы.

- Я?! - Он посмотрел куда-то вбок, не решаясь сразу ответить, но я поспешил закрепить успех.

- Вы сегодня сказали, что ничего не пожалеете ради своей дочери. Или вы имели в виду только деньги?!

Вопрос был, прямо скажем, провокационным. Виктор Владимирович потряс головой:

- Нет, конечно!

- Вы готовы рискнуть своей жизнью?!

- Жизнью?! - Он помолчал, собираясь с духом, и ответил, - Да, я готов!

- Прекрасно, - я поднялся с удобного кресла, - а теперь, давайте не будем терять время, у нас его не так много. Покажите мне комнату вашей дочери, и прикажите не мешать нам.

Виктор Владимирович встал, и молча направился к двери. Я последовал за ним...

________________________________________________________________

...Бабка Серафима старалась обучить меня всему, что знала сама, и не ее вина, что я был таким непоседливым и невнимательным, что многие ее слова просто пропускал мимо ушей. Однако за те десять лет, что мы прожили вдвоем, от момента смерти моей матери и вплоть до исчезновения самой Серафимы, в честь которой меня и назвали, ей удалось маленькое, но все же чудо. Она смогла каким-то образом вложить в меня знания, о которых я при ее жизни не имел ни малейшего понятия. Как-то так получалось, что в нужный момент в моей голове вспыхивали слова, словно только что произнесенные Серафимой, причем эти слова были настолько понятны, что со стороны могло показаться, будто то, что я делал, обычное и рутинное для меня занятие. И лишь мне одному было известно, что до этой минуты, я и понятия не имел, что и как делать. Некоторые вещи, конечно же, я помнил и сам. Например, все, что касалось трав, их лекарственных и магических свойств. Но саму магию, а тем более черную, имеющую корни даже не языческих, а куда более древних богов, мы изучали очень мало, касаясь лишь легких ее видов, таких как приворот, снятие сглаза и тому подобное. И долгие годы я был уверен, что не знаю об этой области практически ничего.