Элиот Тайбер - Взятие Вудстока

Противники наши сообразили, что Ланг берет над ними верх. И, едва он произнес слово «молиться», они повскакали на ноги и заглушили дальнейшие его слова воплями:

– Коррупция! Мафия! Коммуняки! Выродки! Извращенцы!

Следом встал и описал юридическую сторону ситуации один из адвокатов Вудстока. Он сказал, что у Вудстока имеется законное разрешение, которое дает ему определенные, законные же, права. Более того, фестиваль получил и дополнительные разрешения от разного рода ведомств округа, ведающих здравоохранением и регулированием публичных собраний. Фестиваль отвечает всем требованиям – санитарным, касающимся охраны здоровья и обеспечения безопасности. Организаторы фестиваля – люди ответственные и юридически правомочные. Иными словами, никакие юридически обоснованные обвинения выдвинуть против них невозможно. И те члены городского совета, что были поумнее, поняли: если они попытаются отменить фестиваль, «Вудсток Венчерз» отнимет у них по суду все – вплоть до их собственных задниц.

И наконец, слово взял Макс Ясгур. Зал затих. Макс умел действовать на людей подобным образом. Он всегда оставался немногословным, однако его скромность и честность заставляла относиться к нему со всей серьезностью. Макс рассказал о своем опыте общения с организаторами фестиваля. Это нравственные, честные и простые люди, сказал он. Если они что-то обещают городу, то слово свое сдержат, они останутся здесь, когда фестиваль закончится и позаботятся о том, чтобы привести город в полный порядок. А затем он сказал, что его ферма принадлежит ему, и что он имеет право отдавать ее в аренду тому, кому захочет. И никаких законов, запрещающих или ограничивающих приезд людей в Уайт-Лейк, простите, не существует.

Ссылка Макса на закон спровоцировала новую вспышку шиканья и шипения. Настроение толпы вдруг стало еще более неприятным, чем было. Кое-кто завопил: «Еврейские жадины! Бойкотировать продукцию Ясгура!» Крики эти эхом отражались от шлакобетонных стен. Стало ясно, насколько толпа враждебна и готова к насилию. И члены городского совета, поняв это, сделали все, что было в их силах, чтобы утихомирить толпу. Молоток президента стучал и стучал по столу, однако свист, шиканье и ругань не утихали. Испугавшись возможности бунта, президент совета объявил, что продолжение заседания откладывается. Совет соберется снова, чтобы обсудить свои дальнейшие действия и проголосовать по вопросу об отмене выданного им Эллиоту Тайберу разрешения. «Заседание прекращается!» – прокричал президент совета. Новые вопли, свист и радостные возгласы тех, кто понял, что вудстокцы победили.

Ланг и его юристы подхватили свои кейсы и покинули зал, – Майк так и продолжал улыбаться. Выйдя наружу, он повернулся ко мне и рассмеялся. Ничего имеющего столь малое отношение к закону, он еще не видел, сказал мне Майк.

– Ты, главное, не волнуйся, Элли. Концерт состоится. Они не смогут помещать нам и понимают это.

– Надеюсь, ты прав, Майк. Надеюсь, ты прав.

10. Каждый хочет урвать свой кусок пирога

Площадь небольшого водного пространства, именуемого Белым озером, составляет примерно половину квадратной мили. Однако при всей скромности его размеров озеро имеет любопытную историю, к которой я собираюсь сейчас кое-что добавить.

После заседания городского совета враждебность к Вудстокскому фестивалю возросла, поднявшись на новый уровень. Стало ясно, что ключевые фигуры бетелской общины требуют определенного, скажем так, подбадривания, которое заставит их проникнуться приязнью к фестивалю. Вскоре было сделано несколько телефонных звонков и проведено некоторое количество тайных встреч. А затем со мной связался некий человек, который попросил меня отправиться после полуночи на озеро и передать там кое-что нескольким людям.

Белое озеро окружают деревья и дома с лодочными причалами и стапелями. В обычный летний день воду его бороздят многочисленные лодки, а время от времени на нем можно было увидеть даже человека, несущегося на водных лыжах. Однако по ночам все лодки стоят у берега, и озеро становится местом тихим и мирным. В некоторые же ночи его застилает туман.

Заседание городского совета состоялось в понедельник, а во вторник, вернее, уже в среду, сразу после полуночи, я сидел в стоявшей у одного из причалов гребной шлюпке, ожидая первого из череды курьеров, которым предстояло появляться здесь с пятнадцатиминутными интервалами. Сидел и дрожал, скорее от страха, чем от холода, слушая, как плещет о борт шлюпки вода. Время от времени по шоссе проносились огни машины, но по большей части ночное бдение мое совершалось в мертвой тишине, нарушаемой разве что сверчками, да уханьем бодрствующих, как и я, сов.