Элиот Тайбер - Взятие Вудстока

Ланг кивнул мне, указывая, что пора выступить. Я попросил слова, президент совета в свой черед кивнул, и я поднялся с места. Однако, стоило мне раскрыть рот, как множество озлобленных голосов грянуло: «Нечего его слушать, нечего!».

Тут же подали голос наши сторонники. «Дайте Эллиоту сказать!» – кричали они нашим противникам. Я снова раскрыл рот, и снова не успел сказать ни слова – в зале воздвигся небритый мужчина в комбинезоне, громогласно обратившийся с просьбой к Люциферу: пусть он проклянет меня и утащит в ад.

– Да возгорится злоба твоя и да покараешь ты длинноволосых бесов и дашь Эллиоту Тайберу двойную порцию самых страшных твоих проклятий, – так закончил он свое прошение.

За чем последовало хоровое «аминь».

Все это позволило одной из самых деятельных дам Уайт-Лейка заорать во всю силу ее легких:

– Уничтожьте разрешение и Эллиота Тайбера, а заодно и Торговоую палату! А потом мы поедем на ферму Макса Ясгура и арестуем всех чужаков!

Последовали новые «амини» и громовое «да!». Я понял: эти люди вот-вот перебросят веревку через ветку того самого дерева. И попытался привлечь к себе внимание членов совета, чтобы они все-таки дали мне возможность сказать хоть что-то.

Бам-бам-бам , – снова заколотил по столу молоток.

– Всем замолчать! Пусть говорит Эллиот Тайбер!

Кто-то опять заорал, что слушать меня нечего, однако наши сторонники заставили этого человека заткнуться и наконец-то дали мне возможность выступить в нашу защиту.

Мне не хватило времени, а может и смекалки, чтобы заскочить в мой бар и выкурить все хранившиеся в нем запасы марихуаны. Вследствие такой непредусмотрительности, я был трезв, как стеклышко, и потому перепуган до глубины души. Тем не менее, я заговорил, начав прямо с сути дела.

– Как президент Коммерческой палаты Уайт-Лейка и Бетела и владелец единственного в Уайт-Лейке мотеля, входящего в законную ассоциацию таковых, я переговорил с моим адвокатом и услышал от него, что полученное мной разрешение обладает полной законной силой и потому никаких юридических оснований для отмены фестиваля не существует. Я управляю моим фестивалем музыки и искусства вот уже десять без малого лет…

Услышав о законных правах, толпа наших противников принялась осыпать меня ругательствами. Снова поднялись свист и крики. Я услышал угрозы весьма живописные, но счел за лучшее – не говорю уж, за безопаснейшее – подставить моим хулителям другую щеку.

Когда гвалт немного утих, я – во внезапном приливе вдохновения – обратился с моими доводами непосредственно к членам городского совета.

– Что происходит с этими людьми? – спросил я. – Наш город давно уже впал в состояние почти коматозное. Туристов нет, бизнеса нет, налогов никто не платит, а потому и отремонтировать системы жизнеобеспечения города, в чем они отчаянно нуждаются, не на что. Мы умираем! Неужели вы этого не заметили? И вдруг на ферме Макса Ясгура приземляется курочка, несущая золотые яйца, – да еще и в количествах, которых хватит, чтобы накормить каждого из нас. Вудстокский фестиваль возвратит нас на карту страны. За последние несколько недель в наш курортный городок приехала масса народа – тысяч пятьдесят или около того. (Майк попросил нас уменьшить подлинное число.) Пятьдесят тысяч живых людей с наличными в карманах – они делают здесь покупки, снимают жилье и вообще тратят деньги. Мало того, фестиваль может стать ежегодным, таким, какие проводятся в Танглвуде и Эдинбурге. И мы будем каждый год получать и туристов, и их деньги. Мы обратимся в кормильцев подлинного искусства! Как же вы можете поливать это чудо бранью? Что вас так напугало? Длинные волосы и новая музыка?

Похоже, я попал в самую точку, поскольку шиканье и свист возобновились с новой силой. Я сел, слово было предоставлено Лангу. Диковинный зверь, страшилище из страшилищ по имени Майк Ланг представился собравшимся и в самых спокойных тонах рассказал о том, как люди, которые готовят Вудстокский фестиваль, соблюдают все существующие законы города, округа и штата. Он сказал, что по завершении фестиваля его сотрудники, работая рука об руку с городской общиной, восстановят все, что успеют повредить зрители. А затем произнес фразу целиком и полностью магическую: «Когда фестиваль закончится, мы выделим городу Бетел двадцать пять тысяч долларов, которые он сможет использовать по своему усмотрению».

Как только была названа эта сумма, выкрики и свист утихли, – правда, не на долго. Майк продолжил свое выступление – сухо и без эмоций. Он перечислил выгоды, которые фестиваль принесет общине Уайт-Лейка и Бетела. Отметил, что в «Эль-Монако» и на ферме Ясгура уже создан международный телекоммуникационный центр, благодаря которому фестиваль увидит весь мир. Объяснил, что такая известность может принести Уайт-Лейку, Бетелу и округу Салливан миллионы долларов. Здесь появятся новые возможности бизнеса, туристы, инвесторы, а это приведет к такому возрождению большинства курортных городков, о котором они могли бы только молиться.