Владимир Шуля-Tабиб - Бессмертный Животягин

Через двадцать минут залез внутрь, подошѐл к печке - снаружи всѐ выглядело нормально. Но

дым, вопреки пословице, был, причѐм без огня.

- Животягин! Раскапывай трубу! Видимо, забилась, или была забита грязью в колене, это бывает, а ты по неопытности не проверил!

Солдат обречѐнно приступил к раскопкам. И тут глазам Груздова открылось

такое...Колена не было вообще! Животягин в комплекте его не нашѐл, посему, не долго

думая, взял прямую трубу и переломил под прямым углом! Дураку было ясно, что воздух

тем самым перекрыт, и ничего в трубу не пойдѐт. Однако, как выяснилось, не каждому

дураку!

Много ещѐ глупостей успел сотворить рядовой Животягин за пять месяцев службы, и

вряд ли он бы остановился на достигнутом, но судьба распорядилась иначе. Ровно через

неделю после случая с печкой был Животягин дневальным по «казарме», то есть - большой

солдатской палатке. Среди прочих обязанностей была необходимость топить печку, но на этот

раз установленную не Животягиным, а, стало быть, нормальную. Вместе со вторым

дневальным свободной смены Животягин напилил и наколол дров и принес их в палатку.

Дрова, естественно, были сыроваты и гореть категорически отказывались. Животягин на

минутку исчез, потом появился вновь с весьма загадочным видом, держа в руках ...

дополнительный артиллерийский заряд! Ты это в Академии не изучал, посему поясняю: это

мешочек с порохом, который внешне напоминает темно-серые макароны. Если такую

«макаронину» зажечь на открытом воздухе, она сгорает ярко и красиво! Но «макаронин» в

мешочке много, и если их положить в чугунную печку под дрова, поджечь и закрыть дверцу

(а именно в этом и состояла великая идея уникального идиота) то ...Короче, второго

дневального вместе с печкой и палаткой разнесло в клочья!

- А Животягин что-бессмертный, что ли?

- А вот ему в последнюю секунду приспичило поссать ! И то слава Богу, а то мы так

и не узнали бы, что же произошло! Однако на этом терпение комбрига закончилось: гибель

двух человек - не хухры-мухры, конечно, их можно списать на боевые, но можно и крупно

погореть, «внимательные глаза майора Пронина» во время войны увеличиваются в много раз!

Да и просто болтунов хватает... Короче, вызвал комбриг к себе начальника политотдела:

- Ну что, комиссар, что делать будем? Этот идиот нам всю бригаду взорвѐт, к бениной

матери!

- Командир! Я тебя не узнаю: ты что, не знаешь, как от человека избавиться? Послать

на повышение, пусть с ним кто-нибудь другой мучается!

- Кого? Солдата? На какое, блин, повышение? Ефрейтором, что ли?

- Есть идея! Где-то через месяц-полтора должны прийти разнарядки на военные

училища.

- У тебя что, комиссар, совсем от первоисточников крыша съехала? Животягин же

кретин, каких свет не видел! (Комбриг считал начпо другом, и посему позволял себе шутить

как угодно. Как потом выяснилось, напрасно! Но это уже другая история1)

- Ну и что? Подумаешь, одним кретином в армии больше! Зато у нас он служить уже

не будет, и ,если повезѐт, мы его в жизни больше не увидим.

- Да он и экзамены вступительные ни в жисть не сдаст! Он же тупой, как пробка!

- А мы ему поможем: надо срочно послать на него представление на орден. С орденом

в какое-нибудь тьмутараканское общевойсковое училище он пройдет без проблем, экзамен

будет проформой! А дальше - не наша забота!

- А если он откажется?

- От ордена? Животягин? Ни за что!

... - Больше о Животягине я ничего не слышал.

- Господи! А это -то вы как узнали? Говорите так, как будто присутствовали сами!

- А я и в самом деле присутствовал. У комбрига в соседней комнатушке его бункера

жила его секретарша, попутно исполняя роль ВПЖ - военно-полевой жены. Она, как раз

приболела, бронхит, я приходил еѐ лечить. Дверь была прикрыта неплотно, слышимость

такая, что даже немножко видимость...

Галкин налил по стопке и, не дожидаясь лейтенанта, быстро выпил, сморщился, выдохнул и закусил огурцом.

- А что, скажете, офицеров-дураков нет? Одни Скобелевы да Суворовы?

- Да есть, успокойся, и ещѐ какие! Год назад из нашей дивизии ушѐл на повышение

полковник Дозорцев, начальник артиллерии дивизии. Как- то на марше, на остановке, я

увидел, как он ест дягиль - лекарственную траву, в малых дозах полезную при ряде

болезней, но в больших - дягиль вреден и даже ядовит. Он ел, срывая «зонтик» дягиля и

целиком засовывая в рот. Я попытался объяснить ему, что он неправ, но его реакция сразила