tikhanovskaya - o 7416d5c860a16ad6

нечем, если только пасти скот. Может смогу уговорить нашего бригадира взять хоть одного из вас

на работу”. Каждый хотел попасть в бригаду на уборку зерна или на сенокос. И, в конце концов, вся команда отравилась на работу, под присмотром строго бригадира. Бабушка с облегчением

вздохнула: “Если при деле, ничего не случится. Не смогут набедокурить”. А они наслаждались

деревенским раздольем: косили траву, ворошили сено, работали на уборочной, задыхаясь в пыли, стоя под потоком “живого зерна”. Гуляли до утра; сидя у костра под звёздным небом, считали

падающие звёзды, рассказывали небылицы, бренчали на гитарах. И набрав с собой нехитрой еды, иногда выбирались в лес, уходя на дальние расстояния. В один из последних дней каникул, облазав все окрестности, они вышли к заброшенной деревеньке.

Берёзовым подлеском под сенью взрослых дерев зарастали хозяйские наделы. Обступив

заботливо молодняк, благоговейно трепеща над молодой неокрепшей порослью – продолжением

своего рода, оберегая его от злых ветров, защищая от бурь и невзгод крепкими могучими ветвями, а густой листвой от палящего зноя, пропуская лишь ласковые солнечные лучи, высились

белоствольные берёзы. Нежные, молодые побеги, прорастали в обители лиственного леса в покое

и доверии, обеспечивая вечную жизнь рода.

Проголодавшись, остановились на привал. Охотничьим топориком нарубили сухоньких

берёзовых дровишек, разожгли костёр

Ободрав листья и нанизав толстые куски чёрного хлеба на гибкий ивовый прут, жарили, попеременно держа над угольями. Ожидая пока под толстым слоем прогоревших поленьев

испекутся картофелины, ели горячие ломти хлеба, посыпая и макая в сероватую крупную соль

нежно-белую луковицу. Перья лука, расщепив, скатывали роликом, и, посолив, смачно с хрустом

откусывали, стараясь унять нагулянный аппетит. Запивали ключевой водой. Скоро должна была

поспеть картошка.

Колька, поглядывая по сторонам, увидел в куче мусора старую жестяную банку. Ему

пришла в голову мысль попробовать попасть в неё из ружья, с которым Санька не расставался ни

на минуту.

– Сань, дай пальнуть разок! – Попросил Колька, в глубине души не надеясь, что ему удастся

уговорить брата.

Санька был старше всех всего на полгода, но это давало ему чувство превосходства. Он

любил руководить, изображая из себя командира. Перед ним Колька благоговел. Брат был для

него после отца первым авторитетом, восхищая его своей сдержанностью и уверенностью, с

которой принимал решения, не подвергая ничего сомнению. Несмотря на небольшую разницу в

возрасте, Санька чувствовал ответственность за младших. Кольке хотелось равняться на него. Он

доверял старшему брату, видя в нём надёжную опору, и чувствуя себя в безопасности рядом с

ним, готов был идти за ним на край света.

Жалко только, что жили они далековато друг от друга и встречались только на каникулах, но была надежда, что когда-нибудь, в недалёком будущем оба поступят в военное училище и

станут ещё ближе друг другу.

– Да ты ещё салага, чтоб из ружья стрелять. Поднять и то не сможешь. Мало каши ел! –

Колька действительно был мелковат, особенно в сравнении со своим двоюродным братом.

– Через пару лет отец отдаст меня в военное училище, сам знаешь, военная династия... Ну, дай разок пальнуть...

– Ну, ладно, – с усмешкой сказал Санька, – вон, видишь мишень? – он показал в небо против

солнца на чёрное пятнышко. “Мишень”, будто услышав, что её зовут, стала приближаться и расти

в размерах, на глазах превращаясь в птицу. – Попробуй, попади, а мы посмотрим, какой ты

стрелок, – подзадорил он, и много раз виденным в боевиках, и сотни раз отрепетированным в

мыслях, резким движением бросил ему заряженное дробью ружьё. – На!..

Колька должен был “соответствовать” образу лихого парня. От неожиданности у него

заколотилось сердце и перехватило дыхание. Не соображая, как и что делать, он как в кино, подхватил ружьё, ловко перебросил на обе руки, вскинул его, и одновременно спустил курок, выстрелив в сторону мишени, вовсе не целясь.

Резкий хлопок, и птица стремительно упала неподалёку за кусты, издав глухой звук.

– Ты, чё, попал что ли? Ну, ты даёшь!.. – ребята толпой подбежали к месту её падения.

Перед ними на голой земле трепетала в конвульсиях подстреленная птица. Из раны на

грудке, застывая алыми каплями на песке, текла тонкая струйка крови.