Unknown - SergeiMinaev-MoscowLoveNot

— Нет! — Артем замешкался. — У него ручка сла

бая, уже отваливалась пару раз.

— Как скажешь! — пожала плечами Даша.

— Вот так, двумя руками бери, — Артем осторож

но подал Даше пакет с кейсом, — я тебя провожу до

машины.

— А ты сегодня ко мне заедешь? — Даша обхва

тила пакет двумя руками, отчего сразу стала похожа

на виниловую куклу с открытым ртом, из тех, что про

дают в секс шопе.

— Завтра с утра. — Артем открыл дверь салона и

посмотрел направо. Мент был метрах в трехстах. —

Только не оставляй его нигде, отвези стразу домой, документы очень ценные. Я люблю тебя!

Москва, я не люблю тебя

247

— Я тебя тоже! — Даша чмокнула его в нос. —

Напишу, как доеду.

— Только обязательно напиши! Я буду волно

ваться!

— Ты мне позвонишь сегодня, как закончишь? —

спросила Даша.

— Обязательно! — Он подержал водительскую

дверцу, пока Даша садилась в машину. — Лучше на

бери сама, когда приедешь.

Поняв, что обмен ничего не значащими словами

закончен, Даша ослепительно улыбнулась и включи

ла радио:

Хрустальные замки, звонки и трансферы

Дурные манеры, опаздывать точно.

Старлетки на нервы, неверные ночи, Молочные реки, квадрата круги.

Беги, беги, беги, беги.

Артем подождал, пока Даша вместе с осколками

песни Муджуса скроется из вида, и вернулся на

крыльцо салона. Присел, делая вид, будто завязыва

ет шнурки, и аккуратно сбросил конверт с ворован

ной выручкой между прутьев антигрязевой решетки, ляжащей на ступенях.

— Ну, открывай хозяйство. Видать, придется тебя

из свидетеля в обвиняемого переквалифицировать, —

затарахтел над головой Артема ментовский голос.

Когда Артем и лейтенант Федоров вошли в пави

льон, с крыши строящегося вместо гостиницы

«Минск» здания взлетели вороны. Они перелетели

248

Сергей Минаев

Тверскую, миновали квартал и уселись на траве у Па

триаршего пруда, ожидать, пока нервный официант

из «Павильона» смахнет с одного из столов на тер

расе хлебные крошки.

Москву пожирал вечер. Поток машин в сторону

центра редел, тогда как противоположная намертво

встала. Мимо салона сотовой связи пробежал сту

дент, кутая в полы плаща куцый букет роз, гренадер

ской походкой прошла провинциальная соискатель

ница титула «Мисс доступность 2010».

Игорек и Михалыч, озираясь, подошли к крыльцу

салона. Игорек изобразил, будто роется в урне, а Ми

халыч ловким движением сучковатой палки подцепил

металлическую решетку, выудил пачку с деньгами, и

бомжи, похожие на тех хромоватых ворон, заковыля

ли прочь. Со стороны Трехпрудного на Тверскую вы

шла худосочная рыжая собака. Подняла голову, при

нюхалась и иноходью побежала вслед за бомжами.

СКАЗКИ ДЕРВИШЕЙ

Квартира Дениса. Пять часов вечера.

— Ты нам предлагаешь этот сабака искать во всей

Москва?! Или ты для нас этот сабака придумал, пёс?

Я тибе сейчас язык отрэжу, Богом клянусь! Как ду

маешь, ты сам лаять тогда начнешь?

Чеченцев было двое. Один как наездник сидел на

стуле, поставленном задом наперед, так, что спинка

служила подставкой для рук. Судя по массивным зо

лотым часам, кожаной куртке с золотыми молниями

и четкам из мерцающих темных камней, он был глав

ным. Дырявил меня глазами цвета зимней «незамер

зайки» и задавал вопросы. Второй в надвинутой на

брови черной вязаной шапке, черной кожаной курт

ке и черных джинсах при упоминании Бога молча

поднял вверх указательный палец правой руки. За все

время он, кажется, не издал ни единого звука и уг

рюмо развлекал себя тем, что откручивал и прикру

чивал глушитель к пистолету цвета автомобильного

алюминия.

250

Сергей Минаев

О том, начну ли я лаять, лишившись языка, я не ду

мал. Несмотря на то, что я чувствовал себя как чело

век, у которого разом парализовало и ноги, и руки, и

органы обоняния, главная мысль была о том, каким

это странным образом мне удается фиксировать та

кие детали, как цвет пистолета, из которого меня поч

ти наверняка застрелят? Еще я думал о том, как бо

лит шея в области кадыка, куда меня хватил кулаком

один из чеченцев, и о том, что все происходящее на

поминает гангстерскую сагу по сценарию Тарантино, которую лажово, но близко к жизни снял... скорее

всего, Тодоровский. Парализующее чувство страха

усиливалось оттого, что меня никто не связывал и