Марк Марциал - Эпиграммы

Что тебе до меня? Я деве нужен:

Покупных я зубов не стану чистить.

В этот бальзам, что назвать не могли ни Гомер, ни Вергилий,

Входит и жирная мазь, и от бегена орех.

Если ты неуч, мое непонятно по-гречески имя:

Пеной селитры зовусь, если ж ты грек — афронитр.

Запах бальзама люблю: это запах мужских притираний;

Вам же, матроны, идут тонкие Косма духи.

Ты натирай-ка живот свой морщинистый этою мазью,

Если средь белого дня в бани Стефана пойдешь.

Скрытым огнем золотым свечу я, фонарь путеводный,

И безопасно во мне маленькой лампе гореть.

Коль не из рога я, что ж? Неужто тусклее я? Разве

Встречный узнает, что я только ничтожный пузырь?

Пьяная флейтщица нас разрывает хмельными щеками:

То она в обе дудит сразу, а то и в одну.

Вот ты смеешься, что я из тростинок, слепленных воском?

Первая сделана так тоже цевница была.

Если нет рядом слуги, а надеть захочется туфли,

В шлепанцы эти легко ноги и сами войдут.

Вместо нагрудника взять тебе лучше бы шкуру воловью,

Ибо твой кожаный лиф грудь не вмещает твою.

То, что сосать не дает твоих кушаний мухам противным,

Было когда-то хвостом гордым у лучшей из птиц.

Ежели желтая пыль твою замарала одежду,

Мягким ударом ее хвост этот легкий сметет.

Не ударяй кулаком ты слугу виноватого в зубы:

Пусть он печенья поест, что посылает Родос.

Чтобы свой голод унять, ты нашего скушай Приапа:

Не осквернишься, коль ты даже и чресла сгрызешь.

Ты поросенком таким насладишься в дни Сатурналий,

Он, между вепрей пасясь, от желудей разжирел.

Эту колбаску, что ты в середине зимы получаешь,

Я за неделю еще до Сатурналий купил.

Я — попугай, я у вас именам любым научуся,

Но научился я сам «здравствуй, о Цезарь!» кричать.

Ты, поздравитель, за что слывешь непристойником, ворон?

Нет! Никогда твой клюв похоти мерзкой не знал.

О нечестивом грехе Филомела Тереевом плачет,

Ставши из девы немой птицею певчей теперь.

«Здравствуй» тебе говорю, а я — стрекотунья-сорока.

Если б не видел меня, птицей не счел бы никак.

Если б ты птичкой владел, о которой подруга Катулла,

Лесбия, плакала, здесь можно ей было бы жить.

Ларчик лекарственный здесь ты видишь из кости слоновой.

Был бы доволен и сам Пакций подарком таким.

Резво играйте, рабы, но — помните — только играйте:

Будут всего на пять дней спрятаны плети мои.

Горе для мальчиков всех, для наставников — сущая радость,

Славой на веки веков нас Прометей одарил.

Голому бородачу служить для жалких объедков

И с отвратительным псом спать не желает сума.

Веники были в чести когда-то, что видно по пальме,

Но подчищала теперь веникам дал отдохнуть.

Этою ручкою ты свои плечи избавишь от зуда

После укуса блохи или, пожалуй, и вши.

Чтобы от пенул и тог не стали лохматыми книги,

Этот еловый футляр будет их долго беречь.

Ложу названье дает по глазкам на дереве пестрым

Птица Юноны теперь, бывшая Аргусом встарь.

Потником мягким покрой своего скакуна ты, охотник,

Ибо натрешь ты волдырь, сидя на голом коне.

Ложе подковой прими, что отделано все черепахой.

На восьмерых оно: пусть в гости приходят друзья.

Если считаешь, что я черепахой наземной отделан,

Ты в заблужденье: морской в дело пошел здесь самед.

Вот плодоносных дерев из леса Атланта подарок,

Кто золотой подарит стол тебе, меньшее даст.