Марк Марциал - Эпиграммы

Нет, и посуду свою эта земля нам дает.

Правда, я мрачная шерсть, но гожусь я стриженым слугам,

Не из отборной толпы, чтобы служить за столом.

Сплющился слишком твой пух и ремни перетяжек сошлися?

Стриженой шерстью набей с сукон левконских тюфяк.

Жесткие стебли болот цирковою набивкой зовутся.

Их покупает бедняк шерсти левконской взамен.

Ты на пуху из Амикл приляг отдохнуть, коль устанешь.

Лебеди этот тебе мягкий подшерсток дают.

Это трескучий тюфяк, для которого мул обокраден.

К жесткому ложу печаль с бледным лицом не придет.

Мячик оставь! Позвонил колокольчик из терм. Ты играешь?

Хочешь уйти ты домой, вымывшись в Деве одной?

Если блестящий увесистый диск пролетает спартанский,

Мальчики, прочь! Чтоб не стать снова убийцей ему.

Ею певец Евридику вернул, но сам же утратил

От недоверья к себе, от нетерпенья в любви.

Часто случается так, что Помпеев театр изгоняет

Ту, что вела за собой лес и смиряла зверей.

Чтобы на пальце большом не натерся волдырь воспаленный,

К лире своей приспособь плектр из слоновой кости.

Надо стянуть колесо. Ты полезный даешь нам подарок:

Детям он обручем, мне шиною будет служить.

С треском кольцо для чего по широкому катится кругу?

Чтобы дорогу дала обручам звонким толпа.

Без жеребьевки она тому, кому славное имя

Рейном дано. Наливай, мальчик, фалерн десять раз.

Слава отнюдь не мала у крохотной этой фигурки:

Маленький этот юнец Брута возлюбленным был.

Ящерицу пощади, что к тебе подползает, коварный

Юноша: ей умереть хочется в пальцах твоих.

274

Гаснущий взор отвратил, умирая, от страшного диска

Мальчик Эбалий, — твоя, Феб, и печаль и вина.

Мужем вошел он в родник, а вышел оттуда двуполым:

Частью одною с отцом, прочими с матерью схож.

Деньги зачем ты платил, повелитель Олимпа, Данае,

Если без всяких даров Леда тебе отдалась?

Вылепил в шутку гончар батава рыжего маску.

Ты ей смеешься, но прочь в страхе ребята бегут.

Не посмотревши на змей, задушил их обеих младенец:

Гидре пора б уж тогда нежной бояться руки.

Глиняный я, но смотри, не гнушайся ты этой фигуркой:

Имени ведь моего не устыдился Алкид.

Гордая дева, скажи, если ты и с копьем и во шлеме,

Где же эгида твоя? Цезарь похитил ее.

Отче бессмертных богов, в быка обратиться ты лучше

Мог бы в то время, когда телкою стала Ио.

Смелый Леандр закричал во вздутых бурею водах:

«Волны, топите меня вы на возвратном пути».

Был под хмельком Прометей, когда делал чудовище это:

Сам забавлялся тогда он Сатурналий землей.

Ты Меонийца прочти поэму о битве лягушек

И научись при моих шутках разглаживать лоб.

Здесь Илиада с врагом Приамова царства Улиссом

В сложенных вместе листках кожаных скрыты лежат.

Красноречивого здесь Марона «Комар» любомудру:

После орехов нельзя «Брани и мужа» читать.

Малый пергамент такой вмещает громаду Марона!

Да и портрет его тут виден на первом листке.

В юности эта была его первой игривою страстью,

И не Гликеру тогда, нет, он Таиду любил.

Если пергамент возьмешь ты этот в спутники, думай,

Что с Цицероном самим ты коротаешь свой путь.

Кинфию в юности пел неумолчно речистый Пропорций.

Славу доставил он ей, Кинфия — славу ему.

В кожаных малых листках теснится Ливий огромный,