Кирилл - o 298f1c75b459d945

природу.

Антон опять перестал понимать, и Дед попытался ему объяснить и что такое «природа», напомнив смутно памятные горшки с растениями в парке.

- Между нами говоря, никакой природы на морском дне не было, - вспоминал старик. – Это была

точно та же зловонная бездна, что и сейчас. Дело в том, что Черное море делится на две части.

Верхняя – обитаемая. В ней и сейчас полным полно тварей. А вот в нижней вода насыщена

сероводородом. В больших количествах это – ядовитый и очень дурно пахнущий газ. Выжить там

могут только водоросли, грибы и черви. Между двумя слоями есть преграда – особый слой. Он

состоит из бактерий, маленьких, не видимых глазу организмов.

Антон не мог не восхититься тем, сколько всего знает Дед.

- Этот слой есть и сейчас. Его можно увидеть из трущоб. Обращал внимание, какая мутная там

вода?

- Экологи не могли этого не знать, - заметил Антон.

- Ты совершенно правильно мыслишь, - одобрил Дед. – На самом деле в задачу этих людей не

входила защита природы. Они хотели, чтобы богачи откупились от них, дали им денег. Экологи

патрулировали воды над стройплощадкой на лодках с моторами. Застройщики же вовсе не

хотели откупаться. И вдруг началась война. В день, когда стало ясно, что на город будут

бомбить, экологи стали подбирать на берегу перепуганных людей и отвозить их в недостроенный

подводный дом. Застройщики возмутились. Но тут вмешались мы, работяги. Проучили кое-кого

из этих уродов. Людей стали переправлять под воду – тогда еще работал специальный лифт, располагавшийся на надводной платформе. Мы все трудились, падая с ног от усталости. Кто-то

провожал людей внутрь здания. Кто-то мотался к берегу и обратно. А потом случился взрыв.

Старик долго молчал.

- Башня была охвачена ужасом. Тебе лучше не знать, что мы пережили. Не было никакой

уверенности, что стены устоят. Но вода смягчила действие взрывной волны. Нам повезло еще и в

том, что слой, не только разделявший морские воды, еще и плохо пропускал образовавшуюся

после взрыва невидимую заразу.

- А что было дальше? – спросил Антон.

- Много всего происходило, - вздохнул старик. – Самым страшным временем оказалась великая

зима на полторы тысячи дней, когда море покрылось льдом. Эту зиму пережили не все. А так…

Экологи захватили власть. Сейчас их называют экопами. Но, насколько я знаю, все идет к тому, что этой власти они очень скоро лишатся. Смутные времена ждут нас, Антон. Очень смутные.

Ладно, спи!

Несмотря на слова Деда, Антон еще очень долго лежал без сна, размышляя над его рассказом.

Он пытался вообразить себе сушу, города, величественные здания, рощи, сады и небо. И еще

хотелось надеяться, что где-то там, наверху, тоже остались люди. Мысль о том, что люди выжили

только в подводной башне, нагоняла странную тоску, подобной которой Антон раньше не знал.

***

Когда Антону впервые за десятки дней удалось встать на ноги, ему все казалось, будто идет он

по воде. В коридоре стало легче, можно было держаться за стены.

- Спрутобой очнулся! – услышал Антон.

- Спру… спрутобой? Кто это? – неверным голосом спросил Антон.

- Ты, - раздался из-за спины голос Деда. – Это твое новое имя. Как правило, оно дается охотнику

за первую добычу. Отец твой, например, был Медузником.

- А Пескарщика помните? – захохотал кто-то из охотников.

Рассмеялся и Антон. Почему-то делать это было больно.

Дед взял его за руку и подвел к стене. Высветилось неверное отражение. В котором Антон не

узнавал себя. Стекло показывало какую-то зверскую, испещренную шрамами, перекореженную

рожу без возраста.

- Это… я? – не в силах поверить спросил Антон.

Дед кивнул. Потом спросил:

- Кто тебя научил плавать?

- Плавать? – оторопел Антон. – А разве я плавал?

- Да еще как! – ответил старик. – Если бы ты не плыл, ты бы не вышел.

Кто-то из охотников принес мешок, развязал его, и Антон увидел брикеты. Такого количества

денег ему в своей жизни еще не доводилось наблюдать.

- Это все твое, Спрутобой, - сказал Дед.

- Но… что мне с ними делать?

- А что хочешь, - хохотнул Дед. – Вообще-то охотнику, пришедшему в себя после первой

вылазки, не возбраняется поставить братве водорослевый самогон.

- Конечно, - произнес Антон, все еще щупая лицо.

Неужели его жизнь могла измениться так быстро? Был простым юнцом с базара. А теперь –

богач, с настоящей кучей денег.

- Спрутобой, - тихо произнес Антон.