Кирилл - o 298f1c75b459d945

ПАРОВОЗИК ИЗ РОМАШКОВА

Главное в этой жизни - не опоздать...

Взвизгнули ржавые петли, лязгнул засов. «Опять смазать не удосужились», - Зуев поёжился от

выступивших мурашек. - «Ну, здравствуй, родная темница…».

«Родная темница» в лице заспанного дежурного, не особо радовалась его возвращению.

- Ты бы ещё пораньше приперся! Все люди – как люди, понятие имеют….

- Хватит дрыхнуть! Там, - Зуев кивнул в сторону закрывшейся двери, - рассвело уже! Сходил бы, прогулялся!

- Нет уж, увольте, меня и здесь не плохо кормят.

- А что? – Зуев хитро прищурился. – Давай, пошли. Если хочешь, даже с собой могу взять.

В отличие от других разведчиков, Илья был одиночкой, напарников никогда не брал, полагая, что каждый должен отвечать за себя сам.

- Свят – свят! С кем бы другим, еще, куда ни шло. А с тобой, того гляди, костей не соберёшь….

- Трусишь? – Зуев фыркнул.- А там солнышко, небо голубое… - он знал, что дежурный и в самом

деле был трусоват, поэтому всегда пользовался случаем поддеть его. - Эх, ты, крыса подземная…

Что касается его самого, то ничего страшного в прогулках по поверхности Зуев не находил.

Главное – не лезть на рожон самому. А зверьё? Зверьё всегда было мудрее людей…

-О, Илья, привет! – в двери «предбанника» материализовался начальник охраны Хитров, - Антон,

- дежурный, явно смущённый неожиданным появлением начальства, подскочил, - буди

старшого…

- Ну, как, они там, сегодня, текут? – это уже разведчику. Они – это реки, Ока и Волга, каждый

раз, когда Зуев поднимался наверх, он ходил на Откос, и об этой его странности на станции

знали все.

- А что им сделается? Текут, конечно…

- К Шамину зайдёшь? Он спрашивал, отчёта ждёт.

- Подождёт…

*******

Покончив с обычными в таких случаях процедурами, вымывшись и переодевшись, Зуев поспешил

домой. Отчёт он составит потом. Главное сейчас – Маша. Жена никогда не выказывала своего

беспокойства, но он знал, что она каждый раз с нетерпением ждёт его.

- Доброе утро! – дежурный поцелуй, в щёку.

- Привет! Чай горячий, будешь? – глаза радостно сверкнули.

Чай…Чай – это хорошо, чай - это замечательно. «Чай не пьёшь – какая сила…».

- Спрашиваешь! Я когда отказывался? – принюхался к запаху, - Ммм, божественно!

Запах действительно был приятным, горьковатым и пряным одновременно. А ещё, (или это ему

показалось?), как мёдом пахнуло. Хотя и запах, и вкус мёда давным-давно забылись…

Зуев, пока жена наливала в кружки душистый настой, украдкой наблюдал за ней. Он вообще

всегда любил смотреть, как она хозяйничает, наливает ли чай, или штопает порвавшиеся вещи -

тогда их убогое, крошечное жилище казалось ему настоящим домом, тёплым и уютным. Хорошо…

Как же она сдала, всё-таки…Ввалившиеся глаза в темных полукружьях, заострившиеся скулы, цыплячья шейка в вырезе ношеного свитера….Пальцы на руках - как спиченки…

Сердце от жалости защемило…

- Ты сегодня хорошо выглядишь….

Подбодрил…О том, какую глупость сморозил, он сообразил, ещё не договорив фразу до конца.

Виновато поглядел в сторону жены: «Машенька, прости балбеса, я не хотел». Ох, вроде

пронесло…Руки только дёрнулись. Или показалось? Эх, дурак, дурак… Воистину: «Хотели как

лучше…». А что получилось – сами знаете.

- Кипяточку подлей, - на самом деле он уже напился, но надо же было как-то исправлять

ситуацию.

Маша долила и себе. Чай они оба любили, только Зуев с сахаром, а жена – нет (сладкое вкус

перебивает). Речь, правда, шла о том, настоящем чае, который давно уже был на вес золота. Но

«на безрыбье и рак – рыба». Тем более что напиток не только пах весьма приятно, но и

действительно был вкусным. С медовым привкусом… И из чего, интересно, его мешают?

- Завтрак там, под подушкой. Будешь? Я закрыла, чтоб не остыл.

В переводе на нормальный язык это значило, что пойти и подогреть ему еду сил уже не хватит!..

Деревянным голосом спросил:

- А сама-то ела?

- Угу, - а глаза отвела…Врёт!..

Сколько там остаётся, после того, как есть перестают?!…

В носу предательски защипало…

Между собой они никогда не обсуждали её болезнь - оба знали, что помочь нечем, и что скорый

конец неизбежен. Смотреть на то, как жена тает на глазах, как пытается скрыть, что с каждым

днем слабеет, просыпаться по ночам от её стонов и знать, что ни чего не можешь для неё сделать

– это для Зуева было невыносимо. Поэтому последнее время он всё чаще и чаще стал уходить