Кирилл - o 298f1c75b459d945

наверх. Маша не протестовала – ей тоже так было легче.

- Илья? Что–то случилось?

- Да нет, просто устал, - «устал» - универсальная отговорка. Зуев притянул жену к себе и

легонько подул в ухо.

- Ой, щёкотно, же, - женщина засмеялась. – Перестань, ешь лучше.

- Давай со мной, а то неудобно: я буду жевать, а ты на меня смотреть?

- А я не буду смотреть, ешь!

Она действительно сначала отвернулась, сделала вид, что читает, но всё–таки не выдержала, повернулась к нему.

- Как там сегодня, - Маша кивнула головой куда-то вверх и в сторону, - что нового?

Что она имеет в виду, Зуев понял без объяснения.

Как-то так получилось, что мало кто из нижегородцев замечал это удивительное явление: в

месте слияния двух рек, Волги и Оки, вода была двуцветная. Темно-синя - от Волги, и мутно –

коричневатая – от Оки. Реки так и текли от Стрелки какое-то время, не смешиваясь друг с

другом, разделённые, как бы, невидимой чертой. Сверху, с Откоса, и из кремля, особенно в

солнечный день, «водораздел» просматривался особенно чётко. Впервые Зуев увидел это совсем

маленьким, мама показала («Илюша, смотри-ка, чего покажу»), и с тех пор постоянно ходил

туда, сначала с ней, потом один. Потом водил друзей, девушек…

А потом, в одночасье, рухнул привычный мир…

Первое, что сделал Зуев, выбравшись, наконец-то, на поверхность, это пошёл на Откос: он

внезапно почувствовал жгучее желание убедиться, что хоть что-то здесь осталось прежним. И

реки не обманули его. Для них ничего не изменилось. Воды Волги всё также были тёмно –

синими, а воды Оки – мутными, коричневатыми…И так же, как и раньше, они не спешили

смешивать их друг с другом…

С тех пор он стал ходить на Откос каждый раз, как поднимался на поверхность…

- Всё как обычно, развалины - разваливаются, а реки - текут.

Обычный вопрос, и обычный ответ. Ритуал, своего рода. Потом он, конечно же, расскажет ей, где

был, и что видел в этот раз. Расскажет, как рассказывают сказку маленькому ребёнку: о том, что

там так же светит солнце, что небо такое же голубое, что там, где когда-то были клумбы, стали

опять появляться цветы… И эта сказка будет обязательно с хорошим концом.

Маша опять уткнулась в книгу. В молчании прошло несколько минут, потом женщина тихо

спросила:

- А мне с тобой можно?

Илья от неожиданности поперхнулся и перестал есть.

- Илья, мне с тобой можно? – повторила она. - Наверх.

Зуева как холодным дождём окатило: идиот…Он положительно просто идиот. Нет для неё больше

хорошего конца, есть просто ко-нец… Без неба, без солнца, без этих самых несчастных цветов…

- Ты действительно хочешь? – спросил он на всякий случай. - И сил хватит? – про себя он уже

решил – не хватит, так на руках понесёт.

- Дойду, - Маша кокетливо поправила волосы, улыбнулась. - Сам же сказал, что хорошо

выгляжу.

- Тогда нечего рассиживаться, дел много, а вставать рано.

******

«Утро добрым не бывает». Эта древняя присказка очень точно подходила к сегодняшнему

Машиному состоянию. Ночка выдалась ещё та - забыться удалось только к утру. Слава Богу, Илья не видел, как она тут корчилась. Не видел, и не узнает. Уж она-то об этом позаботится!

Хотя, заботиться-то, как раз, с каждым днём всё труднее. Зеркало она забросила подальше -

любоваться не на что. Но что зеркало? Достаточно соседских взглядов, да шушуканья за спиной.

Правда, как раз сегодня рискнула, нашла спрятанный с глаз долой осколок, взглянула на себя, любимую… О, да, что ни говори, а красота – страшная сила…

Хоть и не надеялась увидеть там Василису Прекрасную, но всё равно… Больно уж портрет-то

страшненький. Личико с кулачёк, носик остренький, волосики торчат…Жуть! Но даже не это

главное! «И почему у одуванчика такие толстые щёки и такая тоненькая шейка?». Толстых щёк у

неё отродясь не наблюдалось, сейчас – тем более. Сейчас эти толстые щёки с успехом заменяют

уши. Огромные, каждое – размером с её теперешнюю физиономию! И то-о-ненькая шейка!

Слезам достойно…Никогда и не думала, что она такая лопоухая…Что бы придумать такое, чтоб

эти проклятущие уши спрятать? И угораздило же её еще и постричься…

Да ну его, это зеркало. Одно расстройство. Будем думать о приятном.

«Приятное» - это Илья, муж, любимый мужчина. «Самый, самый, самый…». Его не было уже

сутки, почти двадцать четыре часа, но скоро он вернётся. Он обязательно вернётся, целый, и

невредимый. А она будет его встречать. Припасёт завтрак. Чай заварит, как он любит. А когда