Unknown - o 4659221c31c90e73

разных этнических групп. Извините, если я кого-то шокирую, но я думаю, нам нужно то, что немцы называют Leitkultur, - ведущая культура. Просто

она не должна быть национально определена. Мы должны бороться за нее.

Да, я согласен с правыми: нам необходим определенный набор ценностей, разделяемый всеми членами общества. Но что это могут быть за ценности?

Мы этим немного пренебрегли. Это ведь не просто абстрактная

либеральная модель: у вас есть свой мир, у меня есть мой мир, нам просто

необходима нейтральная правовая система, объясняющая, как нам

вежливо игнорировать друг друга.

Кроме того, очень важно понять, как этот взрыв антииммигрантских

настроений связан с провалом левой политики, особенно в вопросах

экономики. Это, как если бы левые, будучи одержимы идеей, что мы не

должны казаться реакционерами в экономическом смысле, сказали: «Нет, нет, мы не старые профсоюзные представители рабочего класса, мы за

постмодернистский цифровой капитализм» и т.п. Они не хотят иметь

отношение к рабочему классу или так называемым простым людям. И вот

приходят правые. Вы знаете - ужасный парадокс, - что за исключением

некоторых небольших левых партий единственной серьезной политической

силой в Европе, которая сегодня по-прежнему готова обратиться к простым

рабочим людям, являются правые противники иммигрантов? То есть, понимаете, мы, левые, не имеем абсолютно никакого права принимать эту

высокомерную точку зрения оскорбленных толерантных людей. Нет, мы

должны задать себе вопрос, как мы допустили то, что сейчас происходит.

Я хочу спросить вас об опросе Christian Science Monitor, который показал, что тринадцать процентов немцев будут рады приходу нового фюрера.

Более трети немцев чувствуют, что страна «захвачена иностранцами».

Примерно шестьдесят процентов выступают за ограничение практики

ислама, и семнадцать процентов считают, что евреи имеют слишком

большое влияние. Тринадцать процентов будут приветствовать приход

нового фюрера.

Возможно, я снова вас шокирую, но не стоит преувеличивать значение

этих результатов. Мой первый тезис, что Германия - и это делает ситуацию

еще более трагичной - из моего личного опыта в повседневной жизни

Германия, например, гораздо более толерантна, чем Франция, я утверждаю

это со всей ответственностью. Это не настолько общее явления, как может

показаться. Если вы придете в смешанную часть бывшего Западного

Берлина, то вы по-прежнему увидите прекрасное сотрудничество. Не

беспокойтесь об этом. Так что я просто говорю, что мы не должны слишком

зацикливаться на этих деталях.

Мы должны задавать более фундаментальные вопросы. Для меня это лишь

часть общего изменения всей политической карты Европы, и это изменение

ужасно. Короче говоря, у нас была стандартная ситуация, которая пока

есть и у вас: одна большая левоцентристская партия, одна большая

правоцентристская партия, только две партии, которые обращаются ко

всему населению, и еще небольшие маргинальные партии.

Сейчас

в

Европе

возникает

другая

полярность:

большая

либеральная

капиталистическая партия, которая может

быть даже в социальных вопросах, таких как

аборты,

права

женщин,

относительно

прогрессивной,

назовем

ее

капиталистическая партия, и единственная

серьезная оппозиция - антииммигрантские

националисты. Произошло что-то ужасное. Противники иммигрантов

изображают себя единственным подлинным - конечно, они не являются

подлинным политически, но в этом смысле действительно воспринимаются

подлинным - голосом протеста. Если вы хотите протестовать, то в Европе

это единственный способ сделать это эффективно. Так что я думаю, что это

вопрос жизни и смерти - чтобы появились несколько более радикальные

левые.

И знаете что? Вальтер Беньямин, великий представитель Франкфуртской

школы, сказал то, о чем мы должны постоянно помнить сегодня: «За

каждым фашизмом стоит неудавшаяся революция». В нашем случае это

верно более, чем когда-либо. Давайте возьмем, например, в вашей

собственной стране, штат Канзас, который в настоящее время является

вотчиной христианского фундаментализма. Как показал Томас Фрэнк в

своей книге, каких-то двадцать-тридцать лет назад Канзас был родиной