Неизвестно - Черняев 1984

25 октября 84 г.

Заболел. Оттого и настроение «упадочническое», впрочем, - это и результат «общеполитической позиции». По контрасту удивляюсь на Пономарева, которого опять «прокатили» - голубая мечта стать членом Политбюро не состоялась, а ему, как с гуся вода.

Может из-за болезни кажется, что все рассыпается. В Отделе какая-то расхристанность. Замы не знают, что каждый из них делает, и неделями, а то и месяцами не общаются друг с другом. Каждый, видимо, считает, что он делает самое важное дело: Шапошников, доламывая финнов, то в Хельсинки с Романовым, то в гостинице на ул. Димитрова; Брутенц, присутствуя на «государственных встречах» вверху с арабами, и представляя КПСС на их всяких съездах и мероприятиях; Загладин - на внеотдельской орбите: по Программе КПСС, по подготовке вместе с Александровым записок для К.У. - произносимых потом, как «крупные инициативы» на Политбюро, на встречах с разными парламентскими делегациями и, конечно, на телевидении. А также почти каждую неделю в каком-нибудь журнале и газете. Его работа в Отделе ограничивается приемом партийных делегаций. Он ждет своего часа, а тем временем пытается получить государственную премию за книжку, по которой получил уже докторскую и сейчас хочет попасть в член-коры.

Распад, может, не дошел до нижних пластов Отдела, но до среднего звена - безусловно. Тем более, что объект нашей деятельности - комдвижение - настолько бесперспективный и рыхлый, настолько «результаты» нашей работы не определенны, что безразличие, цинизм, наплевательское отношение к делу, сачкование очень легко внедряются в «почву».

Таково состояние в главном для меня - в службе.Вчера перечитал «Исповедь» Л.Н. Толстого. Спорить можно с ним по каждому ряду аргументов, но суть он схватил (вернее воспроизвел из всего предшествующего духовного развития человека) - «зачем мы живем?» И ответа нет. Другое дело, что для миллиардов людей, в том числе интеллигентов, такого вопроса всерьез и не существует. Спросить, например, у Пономарева - зачем он живет?.. Он сочтет спрашивающего за сумасшедшего, а еще хуже - ревизиониста и антисоветчика.

27 октября 84 г.

Вчера съездил в Отдел. Встречался с Клэнси, который пытается воссоздать настоящую компартию в Австралии. Вроде бы долг вежливости. И потом только понимаешь, что в общем-то эта никем не санкционированная, даже с Пономаревым не согласованная беседа (он даже не знает о ней), может повлиять на что-то очень важное в дальнейшей истории целой страны. Там развалилась одна КП, разваливается другая (СПА), Клэнси пытается создать третью - «марксистско-ленинскую, но вполне современную», умудренную всеми плюсами прошлого опыта. Если ему это не удастся - объективно места комдвижению в этой стране нет. А если удастся и дело пойдет?..

Во всяком случае, я говорил от имени ЦК, я «одобрял» и обещал всякую поддержку. Хотя ЦК - ни сном, ни духом. Даже, если бы я попытался доложить в ЦК, никто бы не обратил внимания: подумаешь, какая-то там австралийская компартия и вообще неизвестно, что там происходит, а разобраться и просто знать - некогда, не хочется, и «не нужно».

«Важнее» (перехожу опять на Пономарева) произносить речи перед французскими парламентариями, от чего никакого реального действия не будет (чистый протокол), но зато

- почти целая полоса в «Правде» с текстом этой речи, удручающей своей банальностью и болталогией. Вряд ли найдется в СССР десяток читателей, которые прочтут эту речь, а уж во Франции - подавно.

Пробежал архивные публикации Зощенко в № 10 «Нового мира». У него, оказывается, «такое» появилось еще до начала того, когда он стал публиковаться писателем.

Служебные вещи, например, ТАСС читаю с большим увлечением, чем просто литературу, стоящую вокруг на полках. Может быть, опять же потому, что это еще для чего- то пригодится.

Позвонил Тимофеев и предупредил, что есть отзывы на VIII том, а они могут спровоцировать Б.Н.’а на ликвидацию всей двухлетней работы. Я подумал, как отбивать. Надо будет взять слово после доклада Тимофеева.

31 октября 84 г.

_Вчера был на Секретариате ЦК. Горбачев в отпуске, после целого лета и осени, когда он вел и Политбюро и Секретариат. Все ожидали, что теперь, временно, Секретариат будет вести Романов - единственный, как и Горбачев, секретарь ЦК - член Политбюро, больше таких нет. Однако, ко всеобщему изумлению, появился сам Черненко.

И это зрелище достойно современной истории. Прежде всего - разительный контраст с Горбачевым - живым, умным, заинтересованным в том, что он делает, верящим, что можно чего-то добиться, человеком с замыслами, с готовностью действовать ради задуманного.