ный бык.
— Иди, гуляй, куда хочешь! Денег надо? А ты их за
работал?! Давай, давай отваливай!..
Михаил, не солоно хлебавши, вернулся к себе в «из
бу», мучаясь страшным желанием похмелиться.
«К кому пойти? Соседям на улице, родители строго
наказали, деньги мне не давать. Норин уехал. В «Вечер
ку» не сунешься. До директора общаги слишком далеко…
Борис Борисыч! Вот, кто уж точно выручит! Поеду ка к
нему».
197
Обрадованный этой мыслью, отправился на троллей
бус...
Подходя к дому Николаева, ученик, как и прежде, ощущал радостное возбуждение, омраченное, правда, гудящей головой.
Дверь открыла жена кандидата наук.
— Борис Борисыч дома? — бодро спросил Михаил.
Валя (так звали жену), как то странно, посмотрела на
него и вдруг разрыдалась.
— Что? Что то случилось?
— Вы разве не знаете? Борис Борисыч умер...
Его, как током ударило.
— Как? Когда?!
— Сначала умер сын, Паша, — у него ведь, лейкемия
была... А потом, через девять дней, и Борис. Во сне...
Сегодня, уже пятый день пошел, как умер... — Валя вы
тирала слёзы, катившиеся градом.
— Мне никто не сообщил. Да, собственно, кому это
нужно… — Михаил оторопело, стоял у двери, не зная, что
предпринять. — Вы извините, пожалуйста. Такое горе...
Валя, справившись с собой, хотела пропустить в
квартиру.
— Вы зайдете?
— Нет. Не могу... Не по себе что то...
— Ну, тогда приходите на «девять дней», в пятницу.
Но Михаил, уже ничего не слышал. Как во сне, спус
тился по лестнице, добрёл до остановки. Удар был не
ожиданным и сильным. Боже мой! Ведь буквально, три
недели назад видел беднягу. Живого! Разговаривал с ним.
А о сыне ничего и не знал. Не вынес, Борис Борисыч, его
преждевременной смерти! И сам ушел... Как сейчас —
без Учителя? Такой хороший, добрый был человек... И
198
ведь никто, никто не заменит такого. Путь в науку, теперь закрыт окончательно... Но разве, в этом дело?!
Друг ушел, настоящий друг...
3.
Вид у Михаила, после недельной пьянки, был самым
плачевным. Просыпаясь средь ночи, он чувствовал, помимо тяжелого похмельного недомогания, острую
душевную боль. То вспоминал Надю, которая тогда еще, до размолвки, пришла к нему в больницу, — такая тро
гательно красивая, в джинсах и желтой блузке с «крыль
ями», предлагая пойти на концерт рок группы. «У меня
два билета! Пойдем?». Но Михаил отказался и повёл
девушку на тот самый пруд, где произошло взаимное
признание. «Я тебя люблю!» — шептал он Наде, целуя
румянец на её щеках...
То вспоминал пьяного Бориса Борисыча, заплетаю
щимся языком признававшегося, что, мол, Михаил с
большими способностями, более того — талантом, и
что, мол, он далеко пойдет, несмотря на жизненные
препоны. «Я в вас верю! Еще скажите своё слово в на
уке! Утрёте нос, всем этим недоноскам и бездарям!..».
Выпить дома было нечего, и Михаил развёл в стакане
одеколон. Жидкость обожгла всё внутри. Стало немного
легче. И он заплакал пьяными слезами о двух потерян
ных, безвозвратно, близких людях. Не зная, между тем, как остановить себя, свой запой — это форменное сума
сшествие...
В кромешной тьме, по улице, вышел на освещенную
пустынную дорогу. Шатаясь, добрался до углового свето
фора и подошел к кирпичному зданию, где располагался
199
бар. Денег, как всегда, не было. В полутёмном помеще
нии, с движущимися огоньками под потолком, сидели, за столиками, несколько посетителей. Не контролируя
себя, «подрулил» к подвыпившей паре.
— Ну, мужик, у тебя и вид! Давно, что ли, буха
ешь? — парень высвободился из объятий, цепляющейся
за него девицы. — Ну, говори, говори. Чего молчишь?
— Вы не против, если посижу немного здесь? Дома
тяжело одному... Хотите, прочитаю свои стихи?
— Садись, коли не шутишь. Только ненадолго. Тебя
опохмелить, что ли?
Михаил промолчал. Парень плеснул водки. Разговор
продолжился.
— Корреспондент значит? Что то не похоже. Ну, давай, прочитай что нибудь!
Несколько стихов из «Старой Зареки», парню понра
вились.
— Смотри ка ты, про нашу ведь, жизнь написал! И
как складно. За душу берёт. На ка, еще выпей...
Михаил не помнил, как ушел из бара. Проснулся
наутро, всё с тем же тошнотворным состоянием и депрес
сией. Еле еле собрался, взял у матери денег на дорогу, и отправился к Сергею Николаевичу, в общежитие.
— Ни хрена у тебя рожа! — директор «Молодёжного
центра» еще никогда не видел его таким. — Остановиться
Читать дальше
