Куттер П. - Любовь, ненависть, зависть, ревность. Психоанализ страстей

ного изъяна»; являясь «безрассудными душевными поры­

вами», страсти помещаются «вне разума». В данном

26

случае на первый план однозначно выступает морализа­

торство. Страсти отвергаются прежде всего по причине

их безрассудства и вреда.

Для Фомы Аквинского, как и для Платона, нравст­

венная добродетель и страсть — понятия не взаимоиск­

лючающие. Согласно Фоме Аквинскому, «страсти ни

хороши и ни дурны». Они даже выражают духовное

стремление, свободную волю разума. Вместе с тем они

часто приводят к эгоцентризму, к таким «похотям», как

любовь, желание и наслаждение и к таким «воинствен­

ным» проявлениям, как гнев и ярость. Однако воле и

разуму отведена роль упорядочивания. Таким образом, оценка, данная страстям, зависит от степени их подконт­

рольности рассудку.

С терпимым отношением Фомы Аквинского резко

контрастируют бесчисленные отрицательные суждения

средневековых отцов церкви. Их мнения сводятся

к тому, что страсти — это смертный грех в глазах Бога.

В число семи смертных грехов входят: неумеренность

или чревоугодие, ярость или гнев, гордыня, алчность

или жадность, леность или медлительность, праздность, а также порочность или развращенность. Особенно

непримиримая борьба велась с похотью, сладострастием.

Очернение сексуальности берет свое начало в Средневе­

ковье, и следы его заметны и поныне. Словом «похоть»

клеймили не только непосредственно сексуальное, но

и любое наслаждение, радости чувственной жизни, эро­

тику, словом, все физическое. Чувства должны были

быть рафинированными: мужчина поклоняется своей

возлюбленной, почитает ее красоту и, презрительно

отвергая сексуальность, пренебрегает телом своей

избранницы. Фатальным образом любовь была постав­

лена в один ряд со смертью и недугом. Эта несчастная

аналогия до сих пор причиняет множество страданий.

27

В Новейшее время проблема религиозного блага

и греха перестала играть важную роль, которая отводи­

лась ей в Средневековье. Тем не менее раскол между

моралью и страстью сохраняется до сих пор.

Шопенгауэр в своей книге «Мир как воля и пред­

ставление», с одной стороны, торжественно провозгла­

шает «волю к жизни» — «экзистенциальным влечением»

(нем. «Lebenstrieb»). Он пишет: «Все обращено и на­

правлено на существование, на переживание его во всей

полноте», причисляя к жизненным силам не только волю

к самосохранению, но и половое влечение, этот «стер­

жень экзистенциальных влечений». С другой стороны, согласно Шопенгауэру, данное влечение упраздняет

мирские беззаботность, веселость и безгрешность, заме­

няя их на несчастье, а говоря словами самого Шопен-

гауера, «на беспокойство, меланхолию, удрученность, волнение и нужду». В связи с этим Шопенгауэр пришел

к известному «отрицанию воли к жизни», в чем, однако, мы с ним не можем быть солидарны.

Фридрих Ницше отчетливо различал в людях «долю

первобытности». В своей работе «Человеческое, слиш­

ком человеческое» он недвусмысленно заявил: «Без

наслаждения нет жизни». В другом месте он заметил:

«Алогичность страстей необходима для существова­

ния». Согласно Ницше, моральные заповеди церкви «на

самом деле направлены против индивида и не желают

ему счастья». «Могущество моральных предрассудков

коренится глубоко в духовной <...> природе <...>, вре­

доносное, стесняющее, ослепляющее, вздорное».

Со следствиями вредного воздействия такого рода

предрассудков сталкиваются современные аналитики

и анализанды, стремясь освободиться от них в терапев­

тическом альянсе. Приходится объединенными силами

бороться с «супер-эго», в котором концентрируются

28

нормы, приобретенные у родителей и общества и бессо­

знательно порабощающие «эго». Психоанализ прежде

всего — «выведывание» норм, продиктованных общест­

вом. Термин «выведывание» я заимствую тоже у Ницше.

Цель его — освободиться от влияния данных представ­

лений или понизить степень их воздействия. Перефрази­

руя знаменитое изречение Фрейда о том, что «ид должно

стать эго», можно сказать, что «супер-эго должно стать

эго». «Супер-эго», как сформулировал Фридрих Ницше,

«мешает мощным влечениям выходить наружу». Следо­

вательно, им не остается ничего иного, как «оставаться