Андрей - Бледнее бледного

Просто забыла.

А про кольцо такое никак забывать нельзя было. Не очень-то жаловали в этих землях

такие перстни. И за это, как говорится, – отдельное спасибо Ордену, хвала ему и

всяческое уважение. Уж расстарался он на славу, создавая колечкам репутацию… Чего

говорить…

Ну, да сейчас, уже делать нечего было. Не снимать же и в карман прятать, в самом деле…

– Мне он тоже очень нравится, – последние слова Осси произнесла с легким нажимом и

как бы невзначай погладила рукой маленький череп. После чего снова вернулась к

рыбине.

– Вот я и говорю – знатный! – Радостно подтвердил Ципр. – У нас тут тоже один такой

раньше жил. Зиннесом его звали. Хороший, в общем-то, мужик был… правильный… Хоть

и говорили про него всякое.

Староста вздохнул.

– И что с ним стало? – Осси постаралась задать вопрос нейтрально, так – между делом, хотя внутри уже все напряглось.

– Что стало? – Бородач снова вздохнул. – Да ничего не стало… Помер он, когда срок

пришел.

Он посмотрел на Осси и вдруг спохватился, что понять его могут неправильно:

– Сам помер. От старости. А мы – ничего… Он нам не мешал, а даже, вроде, – наоборот…

И мы ему – чем могли… Еду, там… дрова тоже… Так что – нормально жили, вы не

подумайте!

– Не подумаю, – успокоила его Осси.

– Вот и ладненько! – Здоровяк улыбнулся с видимым облегчением. – Вот и хорошо. А

теперь вы у нас вот…

Осси аж поперхнулась. Нельзя все-таки за рыбой такие разговоры разговаривать.

– Я не у вас. Я мимо шла.

– Это ничего, – успокоил ее Ципр. – Ничего, что мимо. Главное, что вы тут. И в самое, что

ни на есть, вовремя… Вы ведь нам поможете?

Ходу аж судорога свела от беззвучного и слышимого только леди Кай хохота.

«Славься, Осси! Славься наследница Белого Трибунала! Славься, светлая госпожа!» – И

по золотистому телу змейки пробежала еще одна волна еле сдерживаемого смеха.

– Помочь? А чем вам помочь? – теперь Осси, наконец, стала понимать…

Потихонечку, как детали в головоломке, как кусочки запутанного пазла вдруг стали

вставать на свои места мелкие и не очень непонятные детали сегодняшнего утра. То есть,

– уже дня…

И количество людей в трактире, и просто полная подмена хозяина этой дыры, и

роскошная по здешним меркам еда, и желание старосты, во что бы то ни стало поговорить

со светлой госпожой. И даже его невероятная, для такого тертого жизнью здоровяка

робость…

«И мерзкий вой собак всю ночь напролет», – мысленно добавила от себя Хода.

«А собаки-то тут причем?» – Удивилась Осси.

«Не знаю. Но чувствую, что очень даже причем! – Ответила Хода. – Не зря же они так

надрывались, в самом-то деле!»

Напуганы чем-то были селяне. Чем-то, что выше их понимания и выше их незатейливых

возможностей – кулаком, там, вдарить, или на вилы насадить… Чем-то темным, глубоким, поднявшимся к свету и перевернувшим весь их привычный мир.

– Так, чем помочь? – Подбодрила леди Кай бородатого мужичка – над всеми местными

селянами командира.

Тот помялся немного, видно боязно ему было и неприятно об этом говорить. Да куда

деваться-то – и хуторяне смотрят – глаз не спускают, и проблему решать-то надо, хошь-не

хошь…

– Да кладбище тут у нас… – наконец собрался он с силами.

В голове тихо присвистнула Хода:

«Ты как хочешь, а, по-моему, нам пора!»

– И что кладбище? – Уже совсем другим, враз посерьезневшим тоном, спросила Осси.

– Да, забаловало оно…

– То есть – забаловало? – Не поняла Осси.

– Да… – передернул плечами староста. – В общем-то, ничего такого особо пока не было…

– А что было?

– Что было? – Ципр вздохнул. – Ну, там… появилось там что-то… Может, не до конца

еще появилось, но лезет. Нутром чую – лезет! А началось все восьмого дня. Бабка Норум

померла – так, хоронили ее, значит. И муторно как-то вдруг стало. Всем причем. А Тонка

– внучка еёная, даром, что девка молодая да румяная, так та, вообще, кулем наземь осела.

Уж сколько мы ее отхаживали. И водой брызгали, и по щекам били, а она все лежит и

лежит… И лицо такое все серое… Думали уж не дозовемся... Да и всем тогда как-то не по

себе стало, ну, да мало ли чего…

Староста задумчиво почесал в бороде, растрепав и разворошив ее всю, но внимания на

такую мелочь не обратил.

– После, день-два вроде тихо было. А потом началось… То – ничего вроде – как сейчас

вот, то – прям, накатывает… Такая тоска – хоть, знаешь, в стакан, хоть в петлю! И чем