Umberto Eco - Lost structure

именно так, а не иначе.

Те же, кого философские вопросы не особенно занимают, могут спокойно пропустить четвертую часть

и заняться обозрением пятой, где рассматриваются все направления и границы, в которых в наши дни может

двигаться исследование знаков, вплоть до той последней черты, когда уже не приходится вести речь ни о

коммуникации, ни о кодах, ни о конвенциях.

***

Итак, категорически отвергая метафизику некоего Кода Кодов, семиотическое исследование вместе с

тем — как мы его себе представляем — стремится показать, что всякий коммуникативный акт перенасыщен

социально и исторически обусловленными кодами и от них зависит. И еще оно, по-видимому, всегда

склонно подтверждать то

*См .примечания переводчика.

29

обстоятельство, что не мы говорим с помощью языка, а язык говорит с нашей помощью, ведь случаи, когда это не так, гораздо более редки, чем принято думать, и всегда даны sub aliqua conditione*. Вместе с тем

семиотическое исследование, признавая нашу зависимость от языка, рассеивая иллюзии по поводу свободы

самовыражения, находит свободу и творчество там, где они, действительно, имеют место.

Знать границы, внутри которых язык говорит через нас, это значит не верить сказкам об излияниях

творческого духа, свободном полете фантазии, о чистом слове, которое сообщает и убеждает посредством

www.koob.ru

заключенной в нем тайной силы. Это значит трезво и осторожно подходить к случаям, когда действительно

сообщается что-то, еще не учтенное языковыми конвенциями, то, что может стать достоянием общества, но

что пока оно не разглядело.

Значение семиологии, расширяющей наши представления об историческом и социальном мире, в

котором мы живем, радикально возрастает в связи с тем, что она, описывая коды как системы ожиданий, действительные в знаковом универсуме, намечает контуры соответствующих систем ожиданий, значимых в

универсуме психологических феноменов и способов мышления. В мире знаков семиология раскрывает мир

идеологий, нашедших свое выражение в уже устоявшихся способах общения.

***

Отрицая Структуру во имя утверждения структур, мы продвигаемся в этой книге — автор прекрасно

это сознает — с известной опаской. Иначе книга была бы не введением, а скорее, заключением.

По сути дела, она исследует семиологию собственно семиотическими методами. Вместо того

чтобы начинать с постановки проблем, проясняя их мало-помалу, мы сводим все интересующие

нас феномены к довольно простой модели, взяв за основу простейший случай коммуникации, а

именно передачу сигнала от одного устройства к другому. Затем исходные понятия подвергаются

критической оценке, расширяются, предстают в ином свете, отвергаются, загоняются в рас-

ставленные ловушки, испытываются на прочность. Так мы пытаемся избежать редукционизма, сводящего более сложные явления к более простым, и постепенно усложнить первоначальную

модель, тем самым верифицируя ее. При этом мы надеемся, что книга не вполне отвечает максиме

Уолта Уитмена: "Я себе противоречу? Да, противоречу. Ну и что?" (которую, впрочем, следует

принять к сведению), мы надеемся, что нам удастся в конце книги вернуться к исходной модели, сделавшейся гораздо менее жесткой и более универсальной, способной охватить не только самые

простые и очевидные случаи, но и

30

такие, в которых коммуникация — в универсуме культуры — реализуется в процессах означивания, разрывах и коллизиях, опосредованиях, столкновениях, противоречивом взаимодействии предполагаемых

констант и реального хода событий.

Мы хотели бы попросить читателя не слишком доверяться тому, что говорится в каждой главе, взятой

отдельно. Кроме того, если побуждаемый желанием вынести окончательный вердикт читатель захочет

спросить себя, что за книгу он держит в руках, структуралистскую или антиструктуралистскую, то пусть

знает, что автор заранее согласен с обоими ярлыками.

***

Нелишне заметить, что первая часть этой книги была опубликована ограниченным тиражом для

учебных целей и в продажу не поступала. Она называлась "Заметки по вопросам семиологии визуальной

коммуникации" и была посвящена Леонардо Риччи.

Значительная часть работы над текстами, вошедшими в раздел "Отсутствующая структура", была

проделана во время подготовки трех лекционных курсов, прочитанных на факультетах архитектуры в