Unknown - oruzheinik-2

Первая же попытка представить о чем думает девушка, вызвала у меня в мозгу настоящий взрыв. Господи, Пашка! Все, что произошло сегодня, это было из-за него, ради него. Так неужели мы остановимся на полпути и дадим мальчишке умереть?!

— Фомин! — я сделал шаг вперед. — Нам нужно лекарство.

— Какое еще лекарство? — бывший банкир не сразу переключился на новую тему.

— Нам нужен маннитол. Это именно за ним мы сюда пришли.

— Интересный получился поход, — вставил свои пять копеек Петрович.

— Срочно нужен манитол! — я взревел будто дикий зверь. — Прикажи кому-нибудь из шестерок Зураба его найти!

Очевидно по мне было видно, что дело серьезное, и Фома не стал упорствовать, тем более из-за такой мелочи. Он пожал плечами, а затем кивнул в сторону двери:

— Петрович, а ну поставь задачу. Пусть пацаны там пошуруют в аптеке.

Как только дверь за подручным Зураба закрылась, староста Рынка быстро спросил:

— Сколько?

— Что сколько? — не понял Леший.

— Сколько человек я смогу взять с собой?

— Вообще-то мы предлагали место только лишь тебе, — Загребельный сразу посуровел.

— Я же не дурак ехать с вами в одиночку. За пределами поселка моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Может, вы меня прямо за воротами пристрелите.

— Мразь ты все-таки, — процедил сквозь зубы Нестеров. — И думаешь, что все вокруг точно такие же.

— Сколько? — Фомин даже не поглядел на милиционера.

— Сможешь взять еще двоих, — пошел на уступки Леший.

— Мало. БТР ведь на десятерых рассчитан.

— Фома, я хочу, чтобы ты уяснил, — Нестеров вышел вперед. — Возьми ты с собой хоть дюжину, в случае чего тебя это все равно не спасет. — Милиционер протянул вперед скованные наручниками руки и без всяких видимых усилий разорвал цепь.

Демонстрация произвела впечатление. Фомин насупился и втянул голову в плечи.

— За жизнь свою не беспокойся. Бери тех, от кого будет польза, — подбодрил его Леший.

— Петровича по-любому взять придется, он ведь в курсе… — Фомин сдался.

— Кто третий?

— Есть тут у меня один «Кулибин».

— Умнеешь на глазах, — сделав комплимент, майор милиции подошел к пустующему стулу и устало на него опустился. — Фух! — Выдохнул он с облегчением, а затем глянул на нас с Андрюхой. — А вы чего стоите? Присаживайтесь, в ногах правды нет. — Милиционер предлагал нам расстаться с унизительной ролью пленных.

Около большого овального стола, на котором был составлен колоритный натюрморт из карточного пасьянса, немытых стаканов, недопитой бутылки портвейна и пепельницы, полной окурков, стояли мягкие стулья. Все одинаковые и целые. Редкостное по нынешним временам явление.

Поддерживая почин Анатолия, мы опустились на замусоленные бархатные сидушки. Лизу я усадил рядом. Сделать это пришлось чуть ли не силой. Теперь моя подруга была как на иголках. Стыд и боль в душе девушки захлестнуло беспокойство… Да какое там беспокойство! Настоящая паника, дикий страх за брата. Мне пришлось буквально удерживать ее за руку и как можно уверенней повторять: «Все будет хорошо. Сейчас они найдут лекарство».

Именно за этим занятием нас и застал вернувшийся Петрович. Обнаружив, что все пленники с комфортом расселись, он все понял.

— Договорились, значит… — буркнул офицер себе под нос.

— Ты тоже пойдешь, если конечно захочешь, — успокоил его Фома.

— Маннитол этот ваш уже ищут, — мне показалось, что в голосе Петровича послышалось облегчение. — Аптекаря вы очень некстати кокнули. Но ничего, я уже поставил двух самых смышленых ребят.

— С лекарством вроде решили, — Фомин развел руками, тем самым подтверждая, что он сделал все возможное.

— Спасибо, — поблагодарил Леший. — Но это еще не все.

— Я и не надеялся что все, — хозяин Рынка саркастично улыбнулся и стал шарить по карманам. — Черт, записную книжку, кажется, оставил. Уж больно спешил с вами познакомиться. — Прекратив попытки обнаружить блокнот, он обратился к Петровичу: — Эй, Санек, на чем тут у вас записать можно? В смысле бумага нужна.

— Бумагу сейчас отыщем, — с этими словами подручный Зураба подошел к Загребельному и уже достаточно миролюбиво попросил: — Подвинься чуток, подполковник.

Леший отодвинул стул, освобождая проход к невысокому то ли серванту, то ли комоду, не разбираюсь я в этих тонкостях. Петрович присел на корточки и распахнул нижние дверцы. Насколько я мог видеть, внутри действительно валялись какие-то бумаги. Это были не то формуляры, не то отчеты, не то какая-то техническая документация. По прямому назначению ее, естественно, не использовали. Сейчас вся эта макулатура превратилась в толстые пачки салфеток, от которых по мере надобности отрывали листок за листком.