Блохин Николай - Рубеж

Усмехнулся про себя, что еще одна неожиданно вдруг возникшая мысль — когда у него именины, важнее сейчас сводки, что немцы заняли Красную Поляну и подвозят туда осадные двадцатидюймовые орудия, чтобы стрелять по Кремлю.

Стоящий сзади Саша, глядя в спину Хозяина, вообще перестал что-либо понимать, хотя давно ничего понимать и не пытался. Ну, хороши портретики, но чего на них так таращиться? Скоро грохот немецких танков здесь будет слышен, сейчас командзап звонить будет...

Раздался звонок.

— Подойди, Саша.

— Иосьсарионыч, «безбожники» насчет свежего номера журнала...

— Саша, журнала «Безбожник» больше не будет. Думаю, и их конторы тоже. Хватит, порезвились и будет. Всех на фронт.

— И Ярославского, гы?.. Кстати, сбежал в Куйбышев.

— Этот пусть там и воюет. Будет писать патриотические статьи про Суворова и Александра Невского.

— Микоян тоже сбежал туда же.

— Это я знаю, Саша, — глаза хозяина надолго остановились на портрете слева. — «Наиболее обласканные предают первыми». Так, Саша? — бросок-взгляд уперся в секретаря. — Да не глотай ты слюну, не води кадыком. Соедини с Берией. Секунду, Саша. А когда твои именины? Ты в честь какого святого назван? Кто твой небесный покровитель?

Секретарь Саша совсем растерялся. В этой обстановке он ожидал любого вопроса, кроме этого. И, естественно, он не знал, в честь которого из многочисленных святых Александров он назван. А от произнесенного хозяином «небесный покровитель» у него опять задергался кадык, и пришлось глотать слюну.

— А я знаю, Саша, кто мой небесный покровитель, это — Иосиф, воспитатель Христа, официальный муж Богородицы. Они жили у него в доме. Кто такой Христос — не забыл?

Еще бы забыть, сам доглядывал за выносом Его икон из Храма Христа Спасителя перед взрывом. По личному же хозяйскому приказу и доглядывал.

— Не забыл, Иосьсарионыч...

— Ну вот, а когда день моего Иосифа — я забыл, а это нехорошо. Мне нужен Церковный календарь за этот год.

Тут секретарь Саша оторопел. И у него снова начались слюно-кадыкодвижения.

— Так ведь же... не делают этих календарей, Иосьсарионыч.

— Сделай, Саша. Чтоб через час он был у меня на столе. Иди. Лаврентия на провод. Впрочем, нет, пусть он и Вячек будут здесь через 15 минут.

— Могут не успеть за 15 минут. Их еще поискать надо... .

Перебил жестко:

— С этой минуты, Саша, если кто-то что-то не успел, ему больше ничего не придется успевать.

Злобно проскрежетало по секретарским извилинам: «Можно подумать, что до этой минуты было по-другому! И спасибо за календарное задание, чтоб тебе!..»

— Пожалуйста, Саша, — усмешливо прозвучало из хозяйских уст в ответ на извилинное скрежетанье. — Нет, Саша, я не читаю мысли, этого Бог никому не дал, даже сатане. Так меня учили в семинарии. Просто все твои мысли на твоем толстомордии сидят и вслух говорят, а слух у меня, как ты знаешь, обостренный. Насчет календаря совет тебе — позвони в Ульяновск митрополиту Сергию. Он сейчас там. Найди в Куйбышеве Настеньку Микояшеньку и скажи, что наказывать его за бегство не буду. За трусость или расстреливают, или не наказывают вовсе. Раз так быстро эвакуирует себя, будет отвечать за эвакуацию других и эвакуацию вообще всего. И если хоть напильник достанется немцам из эвакуированной точильной мастерской!.. А вот за то, что он на таможне сейчас бросил целый состав молибдена, марганца и вольфрама, я его лишаю до его именин наркомовского пайка. Для него это хуже тюрьмы. А когда у него именины, узнаешь из календаря. Ни с кем не соединять.

— А с командующим Западным фронтом?

— Тем более. Незачем нервировать человека, занимающего ключевой пост. Танков все равно нет, резервов нет, дальневосточные дивизии будут не скоро. И на заседание Ставки его сейчас не вызывай, на фронте он нужнее. И собери-ка членов Ставки. И Пронина.

— За те же 15 минут?

— Саша, я свои приказы не меняю.

— А «безбожникам» все-таки чего сказать по поводу журнала?

— А скажи, что бумаги нет. Бумага на фронте нужней.

— А?.. А зачем на фронте бумага? — он представил реакцию командзапа, если вместо танков ему пришлют эшелон типографской бумаги.

— Да, Саша, все фронтовое управление отматерило бы нас так, как даже ты не умеешь. А ты бы им от моего имени безматерную телеграмму отстучал бы: «Вытирать в боевых условиях на морозе солдатам себе задницу бумагой после большой нужды — это решение большой санитарно-нравственно-стратегической задачи».

Тут секретарь Саша расхохотался: