Козлов Сергей - Бекар

Василий запасся букетом дорогих орхидей, кои привозили в эту таежную Тмутаракань вместе с голландскими розами и герберами коммерсанты (по всей видимости, их бизнес имел успех). Он облачился в строгий классический костюм, и, немного подумав, прихватил у Лёхи Скворцова бутылку шампанского, пообещав на днях вернуть. «Всё по взрослому», — так, подбадривая сам себя, он постучался в заветную дверь. И с порога был немного удивлён и даже разочарован: Аня встретила его в потрёпанном домашнем халатике, с непричесанной головой и какой-то повседневной озабоченностью в глазах. Точно Василий пришел не на свидание, а списать домашнее задание по алгебре или помочь ей прибраться в квартире к приезду родителей.

Но экзотический букет всё же возымел действие. Аня поцеловала Василия в щёку и долго пристраивала орхидеи в вазе на столе своей комнаты. Колдовала с водой и размышляла вслух, как заставить цветы постоять подольше.

— Ты, поди, разорился, Вася? — спросила лукаво.

— Это не имеет значения, — ответил рыцарь.

— А шампанское? Хочешь выпить?

— Н-ну... — растерялся было Василий, — я думал, букет и шампанское... Почти натюрморт.

— Ну, так поставим рядом с букетом или всё-таки выпьем? — улыбнулась Аня.

В этой усмешке Василий интуитивно почувствовал подвох от пра-пра-прабабушки Евы. Не с такой ли покровительственной к чужой наивности улыбкой подавалось к столу яблоко с древа познания? В любом случае, сердце ёкнуло, а внешне пришлось подпустить этакой развязности и для вящей убедительности без лишних слов пальнуть пробкой в потолок.

Пробка-дура срикошетила и ударила в макушку Василия. Ойкнув, он хохотнул, Аня же залилась смехом надолго.

— Надо было чуть наклонить, — дала она поздний совет.

— Ничего, так смешнее, — собрался с мыслями Морозов.

Шампанское пили с шоколадом. Говорили о ничего не значащих пустяках, перемывали кости одноклассникам и учителям. А после второго бокала Аня включила музыку и сама пригласила его на танец. Обомлевший Василий как-то неловко (по-пионерски) обнял её за талию. Она же внезапно прижалась к нему всем телом, отчего дыхание у него сначала остановилось, а потом стало синкопировать с ударами сердца. Нахлынувшая, как цунами, нежность всё же несла в себе холодный ручеек осторожности: как бы чего не сделать неправильно. Сначала он несколько раз поцеловал её в шею, а потом их губы, точно два магнита, нашли друг друга.

Вкус первого поцелуя ни с чем не сравним, нет в человеческом языке нужных прилагательных, если только речь идёт о настоящем поцелуе. Не о тех, что зачастую случаются между молодыми людьми ради эксперимента, низводящего смысл события к обыкновенной «пробе». Почему любовь скрепляется устами? Потому ли, что в устах хранится и произносится слово? И значит ли сам поцелуй, что слова больше не нужны? Может, так объединяются не только души, но и слова? Материализуются?

Именно ради того, чтобы продлить чувство первого поцелуя, люди отчаянно борются за любовь, совершают благородные рыцарские поступки, бесстрашно и без оглядки преодолевают расстояния и время... Но первый поцелуй может быть только один. И сохранить его вкус человеческой памяти не под силу. Память о нём чем-то схожа с общей памятью человечества об утраченном рае.

То, что произошло далее, вконец ошеломило Василия, и в первое мгновение он растерялся, а во второе — опустился на колени. Теперь стал ясен смысл домашнего халата, который так легко слетел с плеч его возлюбленной. А он-то, дурак, и не понял сразу!.. Пораженный девственной первозданной красотой девичьего тела, он, содрогаясь душой, встал на колени. Как будто Аня являла собой памятник высшей гармонии. (Но даже в момент этого таинства предательски мелькнуло в потрясенном сознании собственное жалкое отражение из зеркала.) Тело Ани — это и была музыка. Симфония человеческого совершенства. Все античные мраморные Венеры и близко с ней не стояли, глянцевые топ-модели из журналов были безнадёжно мертвы! И теперь эта четко выверенная божественная гармония открыта ему! Вмиг, и только сейчас, пришло глубокое осознание поэтического преклонения перед женщиной. Полки, нет, дивизии, армии склонивших головы поэтов, композиторов, художников... И где-то в последнем ряду ошарашенный, ничем ещё не прославившийся юноша Василий Морозов.

Дверной звонок заставил вздрогнуть обоих. Аня посмотрела на Василия вопросительно, а тот пребывал в беспомощной растерянности. Какой демон нажал эту фальшивую клавишу?