Тырданов Иван - Битва пророков

– Михаил, ты пришел? – спросил он с трудом на черкасском наречии.

– Ты кто?

– Я – раб Божий Захария.

– Ты звал меня, Захария?

– Я больше никого не знаю из русов… К тому же ты крещеный. Я видел у тебя крест, – он замолчал, тяжело дыша. – У меня порвались руки, я упал с креста. Когда падал, порвались и ноги. Гвозди тонкие… Плохо приколотили… Я не могу ползти. Дайте воды…

– У нас нет воды…

– Отнесите меня к воде… Ради Бога…

До берега было недалеко, шагов двести, не более. Но там спали русы. В темноте можно было наскочить на кого-нибудь и поднять весь лагерь. Можно было вернуться тем же путем. Но там были корабли, на которых тоже спали русы. Да и нужно ли? Можно ли? Он не имел права вмешиваться в историю! Если допустить, что Михаила нет в этом времени, то, значит, и Захарию некому тащить к реке. Вдруг он выживет? Тогда он продолжит фигурировать в истории. А это было не по правилам троянцев.

Беловский мучительно думал, что ему делать. Он был в растерянности. Венеслава немного пришла в себя, убедилась, что перед ней не вурдалак, не покойник, а живой черкас. Она спросила:

– Что он говорит?

– Он просит отнести его к реке.

– Так давай же отнесем.

– Ты понимаешь, что он казнен судом Великого Кагана и суд этот одобрен русским вечем?

– Да, понимаю.

– Если увидят, то подумают, что мы его сняли с креста и помогаем бежать…

– Не увидят, мы тихонечко!

– Ты понимаешь, что он тебе враг? Почему ты хочешь ему помочь?

– Ты рассказывал сегодня про Иисуса. Я представила. Мне стало очень жалко Его. Ему никто не помог! Его все-все оставили! Горько ему было… Да и какой он сейчас враг? Враг – когда сильный. А когда немощный – какой враг?

– Добрая ты, Венеславушка. Настоящая русская у тебя душа.

– А какая же? Конечно, русская.

– Я не в том смысле… ты не поймешь, о чем я….

Захария застонал. Кажется, он терял сознание и просил воды.

– Если мы его понесем и он будет так стонать, то нас все равно заметят…

– Подожди меня здесь, Мишенька, я сбегаю одна и принесу воды. Мы его напоим. Если ему станет легче, то отнесем к воде. А нет – как Богу угодно!

– Какому Богу?

– Какому, какому! Его Богу, конечно! Иисусу! Не Перуну же?

– Почему не Перуну?

– Потому что Перун наш, а не его. У него есть свой Бог.

– И ты не боишься идти одна?

– Теперь не боюсь…

– Почему?

– Мне его Бог поможет.

– А почему не Перун? Он же твой бог?

– Потому что я сейчас не его делом занимаюсь. Какая ему разница – выживет черкас или не выживет? У него своих детей хватает…

– Ну, иди тогда. Помоги тебе Бог!

Венеслава исчезла в темноте. Беловский остался один с Захарией. Тот тяжело дышал и больше не говорил. Что же делать? Может, Изволь поможет? И она незамедлительно ответила:

– Ты правильно сделал, что вспомнил меня. Никогда не забывай, кто ты есть. Ты не отсюда. Тебя это все не касается. Да и девчонок сильно не прижимай!

– Я и не прижимал.

– Я видела! Не прижимал он…

– Ты что, ревнуешь?

– Чего? Я ревную? Ну, ты и сказанул! – фыркнула Изволь.

– А чего же ты волнуешься?

– Мне по должности волноваться положено! А вот тебе девчонок прижимать не положено!

– Ты говорила, что не замечаешь плохого, помнишь?

– Ну, да, говорила, ну и что? Я действительно не замечаю плохого.

– А то, что я дрожащую Венеславу прижал, заметила?

– Заметила…

– Значит, в этом нет ничего плохого!

– Ну, ты и демагог!

– С тобой – только так!

– Ладно-ладно, дамский угодник, вспомню я тебе…

– Ты лучше скажи – долго мне еще тут командироваться?

– Да нет, немного уже осталось, – как-то грустно пробормотала она. – Скоро домой…

– Я так и не получил задание. Зачем меня сюда засунули?

– Это твоя первая миссия, Миша, тут нет специального задания. Просто проекту был необходим дополнительный компонент в данной ситуации. Ты им и стал. Без тебя все произошло бы точно так же, кроме маленьких деталей.

– Например?

– Это не моя компетенция. Да и рано тебе это знать. Ты еще находишься в том времени. Вот вернешься к себе – кое-что узнаешь. А теперь я должна тебя оставить. Высшие силы прерывают связь.

– Как оставить? Мне же говорили, что ты всегда будешь со мной?

– Да, я всегда с тобой. Мы всегда с тобой. Нас много. Ты – не один, помни это. Не забывай, что тебя никогда-никогда не оставят! Не забывай этого!

– Что ты говоришь, Изволь! Изволь!

Она уже не отвечала. Михаил потряс оберег, но он молчал. Эх, так и не спросил, что с Захарией делать. Вдруг откуда-то рядом послышался голос: