Тырданов Иван - Битва пророков

– Что он говорит? – услышав имя дочери, спросил Ратко.

– Он искал твою дочь несколько лет.

– Не тот ли это бродник, что в Булгаре большие деньги старому Кукше предлагал за нее?

– Да, он говорит, что увидел ее на булгарском торгу.

Ратко помрачнел. Лицо его сделалось каменным, губы сжались.

– Вот оно что! Венеслава ему нужна? Скажи ему, что он увидит ее. Сейчас позовут. Будет с кола на нее любоваться, пес!

Мишка перевел черкасу слова вождя, и тот завыл опять. Ратко сильно пнул его в живот. Черкас скорчился, хватая воздух разбитым ртом.

– Не вой, поганый! Спроси-ка, парень, у него про наших ребят. Как ему удалось их пленить?

Лысый отдышался и отвечал, косясь на кожаный башмак вождя:

– Ночью захватили мы ладью русскую. Спящими на острове их взяли. Хотели резать, но старый дядька у них был, сказал, что поможет беспрепятственно Кадницы взять, что воины ушли в Ладогу к князю русскому, остались дети да бабы. А дозор на горе его ладью знает и пропустит в Кудьму без шума. Понравилась мне эта хитрость, привязали мы гребцов к скамьям, да и поплыли. А те и рады, лишь бы не убили их!

Филимон говорил, что мало дозорным знать ладью, что нужно для них еще какой-то знак делать, чтобы они не сомневались, что в ладье свои плывут. Раньше кормой к устью Кудьмы подходили, это и был знак. Но старик обманул нас, сказал, что отменили этот обычай из-за того, что про него знал мой Филимон. Он не верил старику, а мне же бес разум затмил.

– Дальше можешь не рассказывать.

– О, господин милостивый, кто ты – Ангел, сошедший ко мне?

– Нет, я человек.

– Но послал тебя ко мне сам Господь, я это знаю!

– Без воли Господа ничего не бывает.

– Спаси меня, спаси! Сделаю тебя братом, сделаю господином моим, сделаю тебя богатым, сильным! Спаси меня!

– Ты только что просил легкой и не позорной смерти. Так прими ее мужественно. Возможно, этим ты искупишь свои грехи.

– Нет, нет! Не говори так! Скажи вождю, что я буду ему служить как собака! Скажи, что я знаю замыслы Кагана! Я много знаю! Я все расскажу! Я спасу русов! И тебя спасу!

– От чего ты меня спасешь?

– И от русов и от хазар спасу! Тебя все равно убьют. Ты не понимаешь! Русы убивают всех христиан. Но я скажу русам, что ты не христианин, а хазарам, что ты не русский!

– Ты предлагаешь мне отречься от Христа?

– Нет, нет, мой господин! Не отречься, а обмануть язычников! Для того чтобы выжить и послужить еще Господу! В этом нет греха!

– Чего же сам Христос не обманул иудеев на Голгофе?

– Русы – не иудеи! Распятие перед иудеями имело смысл и результаты. А перед русами хоть тысячу мучеников распни, они только вымажутся кровью праведников и упьются своей брашной от радости! Христос же – Царь иудейский! Иудейский, – повторил он, – не забывай этого! Хазары не убивают христиан, хоть и сами жидовины! Мы все веруем в Бога единого, в Творца. А язычники – враги Бога единого!

Тимофей перешел на хриплый, торопливый шепот. На бритом лбу вспотела грязная испарина, а на шее вздулись жилы. У него появилась какая-то животная надежда, в которую он с жадностью вцепился:

– Вот посмотри, посмотри, что они делают с христианами! – Он указал взглядом выпученных карих глаз на реку. – Смотри, смотри, это они и с тобой сделают!

На берегу воины возились с наспех связанным корнями растений плотом. Они столкнули его в реку и, стоя в воде, стали водружать на нем что-то вроде мачты. Когда они ее подняли, Беловский ужаснулся: это был крест с распятым на нем трупом Филимона. Во рту трупа блестели вбитые между зубов золотые монеты.

– Вот-вот-вот! Видишь, как они оскорбляют Распятие! Это не люди, не люди, Михаил! Ты должен понять, что не нужно метать бисер перед свиньями. Подвиг хорош на Голгофе, перед тысячами понимающих глаз. А в пустыне он не имеет смысла! Его никто не оценит! Тут тоже никто не оценит! Это – не люди! Наша задача – не допустить поругания этими варварами Христа в нашем лице. Мы же часть Христа. Ты понимаешь это? Не допустишь же ты поругания Христа?

Воины оттолкнули плот от берега и мертвец, зловеще тараща глаза, поплыл по течению. Тимофей сверлил Беловского воспаленным взглядом. Зачем-то он перешел на еще более тихий шепот и заговорщическим тоном, заикаясь, глотая слова, тараторил:

– Ты не знаешь, не знаешь, что русы тоже погибнут! Тоже погибнут! Все! Все до одного! Ты ничего не успеешь для них сделать! Мое войско совсем рядом, за этим островом! Всего лишь за островом! Вот за этим, Михаил, за этим островом! Они ждут от меня условного сигнала. И я его им подам, обязательно подам!