Петров Александр - Странствующий

Благо же, благо же нам! И, подобно обезумевшему, впавшему в исступление Петру, бывшему свидетелем Преображения Господа на Фаворе, мы немо вопиём: «А не заселить ли нам на сей горе две кущи, чтобы жить в свете, и рыдать о грехах своих, и славить Подателя Света и Любви!» В ответ молчание. Значит, нам идти дальше.

…Ну, а потом наша группа возвращается обратно. Заезжаем на полчасика на пустынный пляж Гагры. Но и здесь, средь апокалиптических руин некогда роскошных курортов, нас не оставляет светлое чувство, затеплившееся в груди. Но возможно ли передать это? Или объяснить? Просто это живет, радует, светит, согревает... И довольно.

Вернувшись домой, мы со странником до глубокой ночи неприкаянно, до тяготы в ногах, бродим меж ароматных дерев и южных домов, вдоль шелестящих морских волн под задумчиво сверкающими звездами. И носим в себе радость. Лишь изредка, тихо и осторожно, говорим. Кажется, что окружающая природа притихла и сочувственно предается вместе с нами тишине и покою.

Ночью же… фиолетовой ароматной ночью возносим благодарственную молитву в убогой келье частной гостиницы перед медовой восковой свечой, мерцающей в углу. И от ночного сияния оживают вопрошающие иконные лики. И молитва наша убогая, и молитва наша тайная ¾ в ту дивную безбрежную ночь льётся радостно, прозрачно и свежо…

В следующие дни не все время мы гуляем, готовим еду, молимся и читаем. Но еще одна работа возлагается на нас ¾ миссионерская. Нашими соседями по гостинице случаются директор завода Леонид с его терпеливейшим «Санчо-Пансой» Володей. Правда, мы более склонны называть его Горкиным в воспоминание добрейшего воспитателя Ивана Шмелева из «Лета Господня». Люди эти у себя дома построили храм, за что несут тяготы. Мы-то поначалу думали, что они хоть сколько-нибудь просвещены, но оказывается, их сердца далеки от Истины.

Разумеется, бой у нас занялся уже на второй день знакомства и принял характер затяжной и весьма неровный. То Леонид, будучи лидером дуэта, слушает нас во все уши, с интересом задавая пытливые вопросы, то, упившись вином и поиграв в карты, обруши­вает на нас с грубые издевки и непотребство. Но мы посильно молимся за них и сеем, а уж что взойдет — дело совести и свободы воли каждого.

А одним теплым вечером сидим на веранде и ужинаем. Володя-Санчо-Пансо-Горкин читает книгу о Великой Отечественной войне и периодически зачитывает нам интересные места. Когда речь заходит о войне в воздухе, мой Валерий рассказывает ему одну историю.

Враг возлюбленный

Солнечное майское утро 1965 года. Поезд «Берлин ¾ Москва» точно по расписанию бесшумно подкатывает к перрону Белорусского вокзала. Из сверкающего лаком вагона-люкс выходит элегантный мужчина в светлом дорожном костюме. В кармане его пиджака лежат паспорт на имя Рихарда Старка и членский билет ответственного секретаря Общества дружбы «ФРГ — СССР».

Расписание дня весьма напряженное, поэтому герр Старк стремительной походкой направляется к площади, где его ожидает посольский «Опель-Адмирал». Следом за ним едва поспевают носильщик с чемоданами и двое крепышей в штатском с военной выправкой.

Без трех минут десять Рихард Старк занимает место на гостевой трибуне Красной площади. Во время напыщенных пустых речей коммунистических лидеров немец в цейсовский бинокль рассматривает приглашенных. Он ищет человека, ради которого приехал в эту чужую непонятную страну. Его глаз за многие годы привык из тысяч объектов отбирать лишь необходимое. Нет, его здесь нет: Рихард бы непременно увидел.

Начинается военный парад, первый после 1945 года. Трибуны оживают, все до одного прилипают к биноклям. Не мудрено: большая часть иностранных гостей в той или иной мере связана с разведками стран потенциальных противников СССР. Только Рихард Старк техникой не интересуется. Он как действующий профессиональный военный и без того осведомлен о ней предостаточно. Жадно рассматривает он живые лица русских военных.

Какие вы сегодня, дети вчерашних врагов? Лица ваших фанатичных отцов в большинстве своем были грубы и неотесанны. Сегодняшние лица солдат удивляют приятностью. Многие даже по-арийски красивы. В глазах читаются разум, мужество, спокойствие уверенных в себе мужчин. Будто прошли они сквозь очистительный огонь, и отцовская грубость отслоилась окалиной. А под ней оказались нормальные человеческие лица. Да, красивое поколение вырастает. И если их неотесанных папаш, «выродков коммунизма» победить не удалось ¾ этих парней тем более не сломить.