Петров Александр - Странствующий

Садимся в подъехавший автобус. Очаровательная девушка Инга берет в тонкие ручки микрофон и вступает в роль гида. Ее вызывающая женственность, горский темперамент, прорывающийся в порывистых движениях и баритональном контральто, а также и огромные черные глазищи, которыми она буквально решетит нас, надолго запоминаются. И с этим впоследствии приходится бороться, изгоняя прочь из души навязчивые образы. Она же в качестве компенсации за множественные ранения мужских сердец сообщает нам о решении немедленно покреститься и стать человеком, то есть челом, устремленным в вечность. Происходит это после нашего отказа взять в руки игральные карты с поруганными христианскими символами. Карты используются ею в качестве контрамарок для прохода в пещеры. Специально для нас двоих она выдирает листочки из записной книжки, пишет двузначные номера и витиевато расписывается.

За окнами автобуса проплывает послевоенная Абхазия. Роскошный некогда край сейчас в руинах. Престижные в прошлом санатории, дома отдыха, дворцы ¾ все заросло сорняками, ползучими лианами и прожорливым плющом. Рассказывая о местных диковинах, Инга произносит страшные слова: «мы проезжаем мимо визитной карточки города ¾ ресторана «Морской дракон». Как известно, темные силы не способны к созиданию. Здесь произошло заурядное: попытка построить рай на земле для избранных, где вместо Бога царствует дракон. Однако Иверия ¾ первый удел Пресвятой Богородицы ¾ не оставлена Промыслом, поэтому благодать Божия разрушила источники зла, расчистив место для созидания.

Наконец, автобус сворачивает с приморского шоссе на Новый Афон. Сходим с автобуса и сразу погружаемся в окутывающий влажный тропический зной. На уютной террасе, окруженной зелеными холмами, строения утопают в буйной зелени деревьев, кустов и множества цветов. Обходим вокруг белокаменный храм апостола Симона Кананита. Увы, он заперт. По преданию, этот древнейший христианский храм построен в шестом веке, и именно в нем покоятся мощи апостола Симона. Того самого, у которого на свадьбе в Кане Галилейской не хватило вина, и все присутствующие стали свидетелями первого чуда, совершенного Спасителем: претворением воды в вино. Жених настолько был поражен чудом, что по взаимному согласию оставил невесту и пошел за Спасителем в числе учеников. Симон ¾ апостол из двенадцати, который вместе с Андреем Первозванным просвещал языческую Иверию светом христианства.

Умываемся и набираем прохладной голубоватой воды из святого источника. Поднимаемся по ступеням к водопаду, который в 1888 году посещали Государь Император Александр Третий Освободитель с семьей и Цесаревичем Николаем Вторым, будущим Царем-мучеником. Об этом сообщает мемориальная плита, укрепленная на растрес­кав­шейся каменной стене, заросшей мхом.

У белых струй водопада джигит сажает на понурого вороного коня визжащих дамочек для запечатления на фотокарточках. Вяловатый конкурент лихого абрека молча сидит под пальмой возле нервного павлина. Птица визгливо с хрипотцой каркает на прохожих, вытягивая синюю длинную шею, дергая помелом выщипанного двухметрового хвоста. Там и тут продают вино, инжир, хачапури, сувениры. По мокрым каменным ступеням, пригибаясь под колючками терновника, поднимаемся наверх. Здесь в окружении кудрявых зеленых холмов над изумрудным озером словно парит белая ротонда с тонкими колоннами и крышей, похожей на взлетающего лебедя. Рядом ¾ станция железной дороги, судя по литым чугунным украшениям, построенная к приезду августейшей семьи.

В пещеру, где скрывался от гонений апостол Симон, нас не ведут, сказав, что она «не работает» по причине ремонта. А мои друзья лет десять назад привозили отсюда камни, пропитанные кровью апостола, убитого Иверским царем Адеркием.

Позже, в трех вагонах подземного метро мы с грохотом въезжаем в Ново-Афонские пещеры. Бродим на глубине 185-ти метров по шести пещерам, огромным, как спортзал, где холодно, сыро, мрачно и неинтересно. В глубине души я надеюсь, что нам покажут места подвигов монахов, которые здесь некогда скрывались, следы их проживания: пещерки, высеченные в камнях кресты… Но нет, ни слова об этом. Что-то там течет, капает, виснет сосульками, выпирает ноздристыми надолбами, подошвы ботинок скользят по мокрым ржавым ступеням, а жертвы спелеологии зевают, кутаясь от холода и сырости в шерстяное.

С нетерпением возвращаемся в тепло и солнце. Мы с Валерием на радостях даже по два кофе выпиваем в ближайшем кафе, любуясь малахитовым гористым видом, синим глубоким небом и голубым сверкающим раздольным морем. Потом едва уносим ноги с рынка, подвергаясь усиленному интересу абхазских женщин. Здесь на 17 женщин приходится один мужчина, и официально разрешено многоженство!.. Причем, женщины везде — на полях, в садах, во дворах. Мужчины же в шашлычных и пивных.