Петров Александр - Восхождение

После смерти старца обитель осталась без своего попечителя и прилива средств. Но вот, как и говорил при жизни старец, сама Царица Небесная приняла на себя заботу об обители: чайный торговец Перлов, бывший одним из духовных чад старца, видел во сне Божию Матерь. Она велела ему принять на себя попечение Шамординской обители, обещая помочь с чайной торговлей. Перлов после этого видения не жалел сил для помощи обители, куда потекли все средства от торговли перловским чаем.

В Шамординском монастыре мы заходим в храм. Сразу видно, что это храм женской обители: сверкающая чистота, уют, кругом цветы. Там четверо монахинь поют акафист Пресвятой Богородице. Но как поют! Их высокие чистые голоса звучат восторженно и умиротворенно, сладостно, как, наверное, ангельское пение в раю. Мы останавлива­емся, боясь нарушить хотя бы шепотом это дивное пение. Стоящие рядом с нами паломницы достают свои платочки и часто прикладывают их к глазам. Я смотрю на монахинь, лицо каждой из них выглядит красивым, светлым и озаренным. Во время паузы Григорий подходит ко мне и шепчет: «Теперь ты понимаешь, чем монашеское пение отличается от сценического? Вместе с этими девочками ангелы поют!».

Подходим к матушке и в благодарность за эти неземные минуты вручаем свечу из Вифлеема и землю с Горы Блаженств, где Иисус Христос произносил Нагорную проповедь. Матушка очень обрадовалась нашему подарку, а мы ¾ тому, что подарок понравился ей.

Затем садимся в микроавтобус и отбываем. Я отворачиваюсь к окну. Почему, теснится в моей головушке, лучшие девушки, нежные и чистые, лучшие юноши, мужественные и ясноглазые, уходят в монастыри! О! жестокий и грязный мир! Лучшие из лучших уходят от тебя, презирая твои ценности, и закрываются в стенах монастырей. Уходят, чтобы в этих крепостях, охраняющих саму жизнь человечества, гореть и сгорать в молитвенном пламени за грехи людские. Столпы света до небес, последняя надежда падшего племени адамова...

¾ Когда мы были молодыми… ¾ задумчиво произносит Андрей голосом, которым плачут или прозревают. ¾ Когда мы только вошли в храм… Какой чистой и горячей была вера наша! По ночам мы переписывали и читали слепые ксерокопии писаний Святых отцов, желали подвигов и мученичества за Христа. Рано утром, почти ночью, крадучись, чтобы КэГэБэшники не засекли, мы ходили причащаться. И каждое причастие ¾ это как победа! …Как ступенька в небеса! Любую копейку несли в храм, отдавали нищим, совершенно серьезно считая, что за каждым нищим стоит Сам Христос. Как горячо мы убеждали наших неверующих друзей, что нашли, нашли Истину. А теперь мы …как латиняне какие или протестанты. Скрещиваем веру с нефтью…

¾ Мазутом уже, между прочим…¾ уточняет Борис.

¾ …с пьянством…

¾ Да завязал я уже… ¾ бьет себя в грудь Григорий.

¾ …с чиновничеством…

¾ Вспомнил, тоже мне! ¾ это уже я ворчу.

¾…с блудом, с тусовками… Нет, нет, не завязал я, не завязал… Говорят, нет ничего общего у Бога с сатаной ¾ есть оказывается! Это мы сегодняшние. Все нажитое и завое­ван­ное растоп­тали, растеряли… Миллион разменяли на пятаки. Что там миллион поганый! ¾ вечность небесного блаженства на помойный рай на земле. Причем, не дает нам и не даст Господь насладиться этим земным раем, по любви Своей не даст. А мы все рвемся и лезем туда, дурные…. Будто билет в Царствие небесное у нас уже в кармане. Ну, что за расслабуха такая у нас, а, отцы?.. Не пора ли нам восстанавливать порушенное! Пора.

Технология производства дамасской стали

Этот монах на станции метро ¾ как пощечина мне каждое утро. Ну, что тут необычного: стоит себе тихонько смиренный молодой мужчина в бороде и рясе с ящиком для пожертвований и даже глаз на прохожих не поднимает. Что в нем так сильно возмущает меня? Ничего. Ровным счетом ничего. Причин видимых нет. Меня же, как приближаюсь к этому месту, так заранее крутит всего.

¾ Преподобный Сергий запрещал монахам просить милостыню: не протянутая рука, а молитва должна кормить монахов, ¾ зудит во мне ворчливый голос.

¾ И церковные власти запрещают побираться монахам, ¾ вступает следом другой.

¾ А ты сам попробуй постоять здесь: один среди толпы, не по своей воле, а по послушанию, зная, что многих раздражаешь, ¾ заступается третий.

Ломая себя, порой стиснув зубы, кладу деньги в ящик и получаю тихое «Спаси, Господи» с легким поклоном. Его смирение еще сильнее возмущает меня, и только самоукорение и сосредоточенная Иисусова молитва не без труда возвращает подобие покоя в душе.