Неизвестно - Untitled.FR11.rtf5

Не знаю, просто голова пухнет от этих забот.

Когда Лупилин закончил с уборкой, велел идти в чулан — отдыхать. Сейчас приближаются такие события, когда всем нам потребуется много сил.

Мне не нравится в майоре эйфорийный восторг, дескать, теперь, пусть и не сразу, жизнь таки начнет налаживаться. Боюсь, что эта неумеренная мечтатель­ность приведет к крушению всех идеалов демократии.

Катастрофа!

Результаты выборов ошеломили всех. «Выбор России», хотя в него и входит столько отважных офицеров, натянувших на свои лица чулки Ахеджаковой, не по­бедил на выборах. Это невероятно! Ведь они же победили тогда, у Белого дома!

Какой ужас!

И в правительстве происходит что-то непонятное — Черномырдин с каждым днем все сильнее становится похожим на Горбачева. Если так дело и дальше пой­дет, то скоро у него и пятно на голове проявится.

Что тогда будет?!

Куда идет наша история?

Увы .

Далеко не все понимают, что различие в понимании истории, как учил Н.Ф. Федоров, есть следствие сословного разъединения, то есть распадения на отдель­ные сословия; точно так же как истории местные, народные, западные или вос­точные суть результат распадения рода человеческого на отдельные народы.

Сегодня я объяснял эту мысль Рудольфу Векшину, но он не воспринял ее, по­скольку упорно твердит теперь о том, что он — патриот и всегда был патриотом, а не демократом.

— Векшин! — сказал я. — Ты бы вначале спросил у меня, что такое патрио­тизм? Что такое народ? Спроси, и я отвечу тебе, что народ, как обособившаяся часть распавшейся семьи человеческой, есть выражение не общей славы этой ча­сти в прошлом, а общего тщеславия и общей воли, то есть желания оставаться и в настоящем при этом тщеславии. Как же можно гордиться тщеславием?

— Но ведь вы на собрании нашей партячейки, Федор Михайлович, говорили о своей гордости за русскую водку, за советский балет, за чекистов нашей демокра­тии! — сказал майор Лупилин, внимательно слушавший наш разговор.

— Да. — сказал я. — Я говорил. Но обратите внимание, Абрам Григорьевич, что я говорю о гордости за то, что соединяет нас с единой семьей человечества. Русская водка. Советский балет.

— И особенно чекисты. — ехидно вставил Векшин.

— Да, Рудольф! — ответил я ему. — Именно чекисты нашей демократии особенно крепко связывают нас с общечеловеческими ценностями и общечеловеческой семьей. Ибо, как говорил Н.Ф. Федоров, истинный культ предков не в славе, а в деле.

Векшин не нашелся, чем возразить мне .

Да и кто бы мог возразить? Если понятие нации, а тем более народа, так трудно поддается определению, то это только подтверждает, что для народов необходимо соединение, а не разъединение.

Странный сегодня приснился сон.

Видел зеленовато-голубого Жириновского.

И с кем бы, вы думаете, он разговаривал? С таким же голубовато-зеленым Бо­рисом Николаевичем.

Пыталась заползти в комнату, где происходил разговор, Ахеджакова, но Борис Николаевич швырнул в нее пустую бутылку и Ахеджакова, взвизгнув: «Защитите меня от Конституции!» — уползла.

А Борис Николаевич и Жириновский продолжили разговор, чего теперь с Рос­сией делать . Говорили, что не от Конституции надо защищаться, а от народа, но как именно — я не понял.

По-турецки разговаривал Владимир Вольфович.

А Борис Николаевич сидел и важно кивал головой, хотя ведь он тоже, как и я, турецкого языка не знает.

И от этого почему-то очень тревожно.

Вот такой: непонятный, весь как будто на турецком языке, голубовато-зеленый сон приснился.

***

Признаться, я не понимал смысла демарша Егора Тимуровича Гайдара против строительства нового парламентского центра.

Но сегодня приходил шурин и все объяснил.

Оказывается, на площади, где было намечено выстроить этот центр, нет даже подходящего подъезда для танков.

Нет, какое, оказывается, это коварство!!!

Это же, можно сказать, готовился выстрел из-за угла по самому Борису Нико­лаевичу, по всем реформам!

И какой мудрый все-таки Егор Тимурович — сразу увидел всю хитроумную интригу и пресек ее.

***

Цена ваучера на бирже поднялась до 35 000 рублей.

Это целых семь килограммов колбасы.

Не слишком ли много наш Чубайс хочет отдать? Не жирно ли нам всем будет?

Объясняя инцидент, произошедший с экс-президентом США Никсоном, наш го­лубоватый министр Козырев рассказал телезрителям, что вот он сам, когда идет в туалет, всегда объявляет, дескать, пошел позвонить по телефону близкому другу.