Неизвестно - Саласюк От июня до июня

Он замолчал, когда его поставили перед вырытой заранее могильной ямой. Все время, пока он кричал, его тащили под руки двое бойцов, а он, выворачивая шею, кричал и кричал. Мазуркевича оттаскивали к могиле, а народ, сбившийся из подо­бия строя в угрюмую толпу, постепенно двигался за ним. И толпа замерла, когда

Мазуркевича поставили на ее краю. Он глядел в яму - ужас предстоящей смерти, ее осознание парализовали его речь, он обмочился.

- Отделение - цельсь! - прозвучала команда. - Огонь!

Залп сшиб сгорбленную фигуру в открытый, всепоглощающий зев земли. На­род еще некоторое время стоял, но постепенно стал расходиться, и к тому времени, когда могилу закидали мерзлыми комьями, вокруг оставались только мальчишки.

Софа все же выходила, как и положено, полных девять месяцев, родила малень­кую, худенькую, но жизнестойкую девочку, и сама при этом быстро оправилась от родов. И коль все так удачно складывалось, она поддалась настроению окружаю­щих - началась весна, с которой все связывали предстоящее новое наступление Красной Армии, неизбежный разгром фашистов и счастье освобождения, а по­тому становились жизнерадостнее и бодрее или, во всяком случае, старались та­ковыми быть. И Софа повеселела, в ней пробудился интерес к жизни. Партизаны действительно чрезвычайно радовались весне сорок четвертого. Они мысленно подгоняли, торопили каждый весенний день, им очень хотелось, чтоб в эту весну солнце грело особенно горячо, ярко - пусть быстрее просохнут пути-дороги, по которым славная Красная Армия примчится сюда на своих могучих победонос­ных танках, освободит всех от липкого страха фашистской угрозы, вернет их к нормальной человеческой жизни.

Но пока Красная Армия готовилась к наступлению, наращивая резервы, немецко-фашистские оккупанты готовились к обороне. В связи с чем старались обезопасить себя от партизан, предпринимали против них одну карательную экс­педицию за другой, стремясь уничтожить их, распылить, рассеять, выдавить по­дальше от дорог и гарнизонов в непроходимую болотную глушь.

Отбиваясь, партизанские отряды объединения, тем не менее, все больше от­ступали на юг, на Полесье, к Пинским болотам. Семейные отряды оказывались за спиной отрядов боевых, были защищены и переносили блокаду легче. И все-таки с каждой неделей ситуация усугублялась. Кроме боевых частей, отправляющихся на фронт, немцы активно задействовали против партизан полицейские батальо­ны и карательные подразделения «СС», сформированные из прибалтов. Эти звер­ствовали с особым старанием, садистски истязая пленных, поголовно уничтожая мирное население.

В мае еще вода в реках высока от талых снегов. В мае еще вода в болотах хо­лодна - не успевает за день прогреться, а ночи свежи. Люди все дальше и дальше уходили в болотную глушь. Уже несколько суток шли по сплошной воде. Деревья в воде, кустарники в воде. Где вода талая, где болотная, где ручьи и озерца - все превратилось в сплошную водную гладь.

То шли, хлюпая в воде по щиколотки, то брели в воде по колено и чуть ли не пускаясь вплавь, поддерживая детей, шли в водах по пояс. Когда находился остро­вок относительно сухой территории, на нем сбивались все в кучу, как на Ноевом ковчеге. Семейные отряды соединялись по нескольку в один и опять расходились, и собирались снова, утекая от пулеметно-минометных обстрелов наседающих на пятки карателей.

Сырость, голод и холод изнуряли людей до невероятности. Но Дина верила - они выберутся, выживут. Теперь осталось недолго. Собранный за зиму запас су­харей они расходовали очень экономно, скармливая их, в основном, малышке: разжевав сухарь, заворачивали пережеванную массу в тряпочку и совали крохе, как только она начинала кричать. К сожалению, сухари кончались быстрее, чем человеческое терпение.

Каратели, понимая, что партизаны буквально на грани гибели, решили нанести последний, но сильный удар на добивание: войска срочно отзывали на фронт.

Люди уходили от преследования, люди бежали, если движение по залитой водой земле, по болоту можно называть бегом. Все знали - еще немного и бежать станет некуда: там, впереди, непроходимые, засасывающие насмерть бездонные топи.

По узенькой гребле шли цепочкой, тащили детей за собой, несли их на руках, спешили, не оглядываясь, а там, сзади, за кустарником отстреливались наши. Все бежали и слушали. Вот заливаются «шмайсеры» карателей, а вот в ответ бьют наши винтовочки. Вот ударил немецкий ручной пулемет, а наши. не отвечают наши. Нет, стреляют. Раз, другой, еще. Вот опять фашистский пулемет. Взор­валась граната - и пулемет умолк! Так вам и надо!.. Опять ударили наши винто­вочки. Отгонят? Нет, снова немецкий пулемет. А наши. Почему не слышно?..