делом, мадам…, - недоговорил он, заметив кольцо на левой руке Готель.
- О! - улыбнулась она, инстинктивно спрятав руку за спину, - я не замужем. Это подарок
дорогого мне человека. Так что же вы мне порекомендуете?
- Ну, у меня есть неплохая подборка поэм Бертрана де Борна, а также любовные кансоны
Арнаута де Марейля - это моя гордость, - с достоинством подчеркнул Гастон.
- Я читала их прежде, - улыбнулась Готель.
- О, я вижу перед собой читателя, знатока и гурмана! В таком случае, - не сдавался продавец, -
вот! Недописанный рома Кретьена де Труа, совсем недавно завершенный германским поэтом
Вольфрамом фон Эшенбахом!
- У вас красивый почерк, Гастон, - заметила Готель, перелистывая книгу, - вы не скажете, где
в Марселе найти портную лавку?
Готель всё же купила себе платье (как и у Николь, шитое в Италийском королевстве),
поскольку решила, что пока она дочитает книгу, ей будет нужно в чем-то ходить, а монашеская
ряса не очень сочеталась с её марсельским настроением, да и к тому же сковывала окружающих.
За несколько недель Готель целиком вписалась в южную атмосферу. Она цвела и пахла.
Широко шагая босыми ногами по улицам Марселя, она подкупала взгляды прохожих мужчин, что
само по себе нравилось ей чрезмерно. Она рано просыпалась и посещала церковную службу.
После, на обратном пути проходила через рынок, покупала свежую зелень, овощи или фрукты и
готовила дома еду. И еще до полудня отправлялась к морю, плавала, шила на берегу или просто
грелась на солнышке, перелистывая очередную книгу. Готель избегала лишних знакомств, не
желая создать себе проблем в возможном будущем, а потому следующие несколько лет были
ничем не примечательны, пока она не заметила нового человека на этом неподвижном холсте.
Его поведение чем-то напоминало ей её собственное. С тех пор как он появился, он приходил
к морю с завидной регулярностью, усаживался где-нибудь на скалах и, всматриваясь в горизонт,
словно видел там что-то, записывал это что-то на бумаге. Это был мужчина сорока лет,
темноволосый, подтянутый и аккуратный. Для Готель это было приятным наблюдением,
поскольку с некоторых пор её не очень вдохновляло общение с мужчинами-детьми. Хотя,
справедливости ради, нужно сказать, что все люди по отношению к Готель теперь являлись
детьми. И если ей удавалось найти среди них хоть одного, кому она не являлась "матушкой", то
такой человек ей невероятно импонировал.
- День добрый! - прокричала она мужчине и, подобрав зеленый подол, дабы не замочить
платья в воде, подошла ближе.
Через небольшую паузу незнакомец повернул голову налево, посмотрел на Готель, и через
еще одну паузу ответил:
- Доброе утро, мадмуазель.
- Позвольте узнать, что вы здесь делаете так часто? - снова крикнула она и подошла ближе к
скале, на которой сидел мужчина.
Последовала очередная пауза, потом мужчина отвлекся снова и снова повернул голову к
Готель. Его взгляд был рассеян, он смотрел перед собой, но скорее сквозь Готель, нежели на неё.
- Я пишу роман, - ответил он и снова устремил взгляд на горизонт.
Готель уже порядком утомилась от столь скупого диалога, но интрига росла с каждой фразой,
а потому она еще продвинулась вперед, замочив край платья следующей волной:
- О чем же?
Мужчина резко повернул голову и застыл, словно сам еще не мог определить для себя идею
своего замысла.
- О женщине, которую оклеветали, - наконец, изрек он.
- Отчего же?
- Из-за её цветка, - всё еще отчасти находясь в себе, отмахнулся он.
Готель подняла одну бровь. Мужчина сложил бумагу и слез со скалы.
- Жербéр, - представился он несколько секунд спустя, стоя по колено в воде.
- Готель, - ответила та и предложила взглядом выйти из воды.
Мужчина несколько смутился поведением замужней дамы и устремил свой взор на её
обручальное кольцо:
- Простите за мою нескромность…
- Нет-нет-нет-нет…, - улыбнулась Готель и ответила то, что она обычно отвечала в таких
случаях.
Только человек, по-настоящему знающий Готель, может даже лучше её самой, смог бы
объяснить ей её маниакальную привязанность к этому кольцу. Первопричиной всё же было её
некогда неосуществимое желание выйти замуж за Раймунда и родить от него ребенка. Со
временем эта мечта всё больше лимитировалась до компромиссного брака с Клеманом; брака,
который для Готель стал единственным социальным подтверждением, что она всё же являлась
Читать дальше
