напоминала о том, что земля еще вертится. "Что за бес тебя укусил!" - послышался первый голос.
"Это точно! - завопил другой, - совсем девчонка стыд потеряла!" И вот уже все в один голос
кричали: "Бес! Бес попутал!" Через мгновение на дворе показалась Баваль:
- Это что за чума на тебя напала?! - закричала цыганка, - Ты посмотри как вырядилась,
шельма! Или же ты думаешь, что ты королева какая туринская?!
- Королева туринская, - засмеялись цыгане.
Терпение Баваль, вероятно, вовсе подошло к концу, она приблизилась к Готель и пристально
посмотрела ей в глаза:
- И как же ты собираешься в нём просить? - холодно проговорила она.
- Просить что? - бледная от страха пролепетала девушка.
- Милостыню! - объявила во всеуслышание цыганка и обернулась к остальным.
- Пусть просит! Пусть просит! - подхватили все, - довольно её шитьём баловать.
Готель закрыла лицо руками и горько заплакала. Это был сокрушающий удар,
разрушительная стихия, прошедшая по её миру. Ей дали ясно понять, что детство её кончилось, и
что канон живших рядом с нею людей не принимал того образа, в коем видела себя она. И теперь
они выглядели еще более безобразно, чем прежде, со своими бесчисленными латками на одежде.
Некоторые из них делала Готель, а теперь…, теперь им нужны были деньги, кормить своих детей,
к которым сама она никогда не относилась. И стоя там босиком на сырой земле, она жалела, что
земля не разверзлась под ней еще три дня назад. "О, Сара, Бог мой, посмотри на меня! - безмолвно
взмолилась девушка, - как бы я хотела сейчас улететь отсюда, распустив косы, и более никогда не
касаться этой земли своими ногами".
В негодовании, качая головой, цыгане потихоньку рассеялись, а Готель, раздавленная их
малодушием, побрела обратно к своей повозке. "Во что теперь превратиться мой праздник? -
горевала она, - в позорное шествие заблудшей души?" Она так хотела сделать их мир чуточку
краси?вее, а вместо этого стала едва ли не предательницей своего народа. Но как бы там ни было,
время двигалось дальше. Умывшись в реке и накрепко привязав к поясу свой талисман, девушка
вместе с цыганами отправилась в Кассель, за стенами которого уже была слышна музыка.
Это был праздник урожая. Жители выпекали узорный хлеб, варили джем из ягод и дарили
друг другу выращенные овощи и фрукты. Каждый в этот день выносил на улицу немного своего
успеха и делился им с другим. Соседи и прохожие приветствовали друг друга, угощались и шли на
площадь, где уже играли и пели менестрели. Тут и там виднелись лоточки, которые некоторые
горожане носили через ленту у себя на шее, раздавая сладости; и, проходя по улицам города,
Готель заметила своего юношу с таким же лоточком песочных человечков, украшенных глазурью;
он пересёк улицу и скрылся за углом, так и не заметив её. Девушка грустно вздохнула и,
расправив на себе новое платье, подумала, что еще увидит его на центральной площади этим
вечером.
Её оставили на углу той же улицы и площади, где разворачивалось празднование. Готель села
на камень и принялась просить. Еще долго она по наивности оставалась приветливой к прохожим,
но те только шли мимо, обходили её другой стороной либо делали вид, что не замечали; и лишь
некоторые бросали монетку, другую. Какая-то женщина на её просьбу, вдруг начала возмущенно
кричать и ругаться, упрекая Готель, что у её дочери нет возможности купить такого платья, и, мол,
стоило потратить эти деньги на еду, а не на платье; но сколько девушка не объясняла, что сшила
его сама, женщина только сильнее негодовала. Что было делать, Готель не выглядела ни голодной,
ни измученной, и люди не верили её нуждам; и она сама стала понимать, что обманывает их, что
нет ей надобности в милостыни, что может она оправдать свое прекрасное одеяние тяжелым
трудом трех бессонных ночей. И девушке стало не по себе от этого чувства. Но довершением
всего стало появление на улице рыжего портного, который шел на праздник со своим сыном,
таким же рыжим мальчиком примерно её возраста; и он увидел её, сидящую на дороге, в
прекрасном платье из тонкой, чудесной материи, присланной "из Парижа для местных вельмож!"
Готель увидела, как дрогнуло от боли его лицо. Одним движением он вытащил из кармана охапку
монет и бросил их перед девушкой; и та узнала их. Это были именно те монеты, которыми она
платила за материал. Когда отец и сын прошли, она стала медленно собирать рассыпанные вокруг
Читать дальше
