Готель, не теряя драгоценного времени, спрыгнула с повозки и подошла к церкви. Не слишком
старая, но уже прилично поросшая лиловым вьюном, эта церковь давала ощущение какой-то
внутренней, сакральной теплоты. Острыми очертаниями своих куполов и окнами узкими и
высокими, она вызвала у девушки настоящий немой восторг. Готель с придыханием обошла храм
вокруг и, прежде чем снова повернуть за угол, увидела юношу. Прикоснувшись ладонью к
каменной стене церкви, девушка пристально всматривалась в этого молодого человека, вид
которого, похоже, заинтересовал её гораздо больше, чем местная архитектура. Он был
действительно красив и крепок; его темные волосы и складная фигура едва толкнули девушку на
амурные мысли, как вдруг юноша повернул голову и увидел её - прячущуюся за углом церкви
Готель. Она отпрянула за угол, прижавшись спиной к холодной стене, но через какое-то время
осторожно выглянула вновь. Молодой человек все еще смотрел в её сторону, но теперь, кажется,
улыбался. Девушка необычайно смутилась от этой игры, но все-таки нашла в себе силы и подняла
глаза; сама того не осознавая, она начала потягивать вьющуюся прядь своих черных волос, а затем
неожиданно рассмеялась и убежала восвояси.
Догнав движущийся из города табор, она вскочила на последний обоз и почувствовала, как
сильно кружится её голова. Она совершенно не могла сосредоточиться, остановить этот
внезапный ураган мыслей или хотя бы ухватиться хоть за одну из них. Да и повозка, казалось,
бежала как оголтелая; и солнце и небо мелькали сквозь летящие над головой ветви; так что,
вконец потеряв терпение, Готель снова спрыгнула с телеги и побежала в лес, где упала на землю,
закрыв глаза, и пролежала там не менее часа, пока не избавилась от настигшего её
головокружения.
Деревня расположилась в предместье Касселя, на берегу Фульды. Когда девушка нашла
табор, женщины уже готовили еду, а мужчины распрягали лошадей, чтобы отвести их на водопой.
Перейдя поляну с еще неисхоженной травой, Готель отыскала свою повозку. С тех пор, как она
подросла, у неё больше не было домика, теперь она спала здесь. И здесь же девушка хранила свои
вещи: немного денег, которые она скопила, подшивая старую одежду, и, конечно, свой самородок.
Она узнала о нём всего несколько лет назад от старика Парно, когда тот был еще жив. Прежде
Готель не теряла никого из близких, а Парно был, как раз, таким близким, кому она могла
доверить любой из своих секретов. И когда она показала старику найденный камушек, он долго
смотрел на него, а потом сказал: "Никогда я еще не видел такого ужасного на вид самородка.
Сохрани его, и когда станешь старше, возможно, он сделает тебя счастливой, или мудрой".
Готель по локоть запустила руку в свою постель, достала самородок и в который раз
убедилась в его безобразном естестве. Она хранила его уже много лет, как талисман, и при этом
любила каждый его изъян. Благородные же стороны сего метала, можно было разглядеть только
при ярком свете либо хорошенько промыв его водой. "Как может что-то столь непривлекательное
снаружи, быть таким совершенным внутри", подумала Готель, а затем вспомнила юношу из
города; она сочла, что вполне вероятно увидит его на городском празднике, уже в это воскресенье.
Он был прекрасен, и девушке подумалось, что ей стоит позаботиться и о своей внешности, если
она желает встретить этого молодого человека вновь; но для начала необходимо было искупаться
и выстирать платье забитое дорожной пылью.
Солнце уже прогрело воду, а потому Готель сбросила на берегу одежду и бесстрашно вошла в
реку. "Интересно, чем он занимается, - разводя под водой руками, размышляла она, - он-то был
чистым. Должно быть он пекарь. Мне бы не хотелось, чтобы от него пахло рыбой", - поморщилась
она, заметив, как на другой стороне мужчины ставят сети. "А если он охотник? - гадала девушка, -
у него достаточно бравый вид, а у хорошего охотника в доме всегда будет добрый ужин и
несколько теплых шкур на худую погоду". Последнее предположение понравилось ей больше
остальных, поскольку случались ночи, когда в повозке становилось так холодно, что даже уснуть
толком не удавалось.
Выйдя на берег, девушка надела чистое платье и кинула в воду грязное, но сколько бы она его
ни отстирывала, оно оставалось таким же поношенным, и даже в чистом виде отнюдь не радовало
Читать дальше
