на меня, и я прилагаю максимум усилий, чтобы торговля шла успешно.
- Так вы тоже из Турина? - спросила Готель, вытаскивая серый моток из-под других.
- Тоже? - переспросила девушка.
- Я слышала, что Карл привозит вам оттуда материал.
- А, ну да, - улыбнулась продавщица, - я родилась в Турине, но когда мне исполнилось семь,
мы переехали в Лион.
Пообщавшись с Николь, Готель купила кусок зеленого материала на платье и кусок серого на
новую накидку.
- Скажите, какой он, Турин? - спросила она уходя.
Николь пожала плечами:
- Большой, красивый - обычный, если вы там не родились.
Весь остаток дня Готель провела за пошивом новой одежды. Она увлеклась и подумала, что,
может быть, Господь таким образом решил оставить её на своей службе, хотя теперь она и без
того была рада вернуться в родную стихию.
С того дня, выходя из дома, она прикрывала голову "седым" капюшоном, и лишь изредка
обнажала черные волосы, давая постепенно привыкнуть окружающим к своему "истинному"
облику. Или когда это был он. Высокий и статный. Она встречала его не часто, но когда это
случалось, он всматривался в её лицо, чем приводил Готель в давно забытое смущение. И может
быть потому, она не хотела нарушать эту игру шагами со своей стороны, а решила позволить
такое сближение ему. И через несколько дней, выходя из собора, она снова увидела этого
внимательного к ней незнакомца. Он вышел следом, словно посещал утреннюю мессу, а
возможно, как подумала Готель, просто нашел это поводом для знакомства.
- Доброе утро, мадам, - проговорил он ей вслед.
Готель остановилась и обернулась к мужчине лицом. Ветер уже теплый играл с её волосами, а
яркое солнце сверкало на золотых серьгах.
- Доброе утро, месье, - улыбнулась она.
- Прекрасная месса, не правда ли? - спросил он первое, что пришло в голову.
- Да, месье, - согласилась Готель, - особенно для человека, посещающего храм не более раза в
год.
- Вы, несомненно, правы, - улыбнулся он, - придя сюда, я лишь хотел увидеть вас.
- Ну, что же, похоже, вы пришли не зря, - откланялась она и, развернувшись, пошла дальше.
- Постойте, подождите, прошу вас, - побежал он следом, - постойте. Не сочтите меня
безумцем, поскольку, быть может, вы не помните меня, но я мечтал о вас уже давно.
- Почему же, - улыбнулась Готель, - я вас помню. В лавке у Себастьена, еще четыре года
назад.
Незнакомец сдвинул брови и неуверенно покачал головой:
- К моему стыду, я не помню нашей встречи у Себастьена, - признался он.
Готель быстро одернула себя, вспомнив, что четыре года назад выглядела несколько старше,
и к тому же, редкий мужчина заинтересовался бы дамой с клюкой.
- Но я помню, - так же неуверенно продолжил он, - когда был еще ребенком, у нас
останавливалась девушка, с черными до плеч волосами, ровными бровями, красавица, каких на
свете нет. И я был бы готов немедленно вернуться в собор и поклясться перед Всевышним, что это
были вы, будь я сейчас не старше вас.
Готель почувствовала, что сердце её вот-вот остановиться, и никакой цветок ей больше не
поможет. Она мысленно пронеслась сквозь толщу лет и, добравшись в памяти до имени этого
"ребенка", чуть было не произнесла его вслух - Жак - сын мадам Пенар. Она вовремя
остановилась, ведь произнеси она это имя сейчас, как и фамилию его матери, это сразу бы
означало, что это именно она - девушка из его прошлого. Знал ли он, что она живет в доме его
тетки? Может быть, нет. Пока нет. У Готель сошла с лица улыбка и всякое романтическое
настроение. Ей казалось, что сейчас сам Бог смотрит ей в глаза, спрашивая с неё за содеянное.
Не выдержав такого психического удара и бросив Жака среди дороги, Готель сбежала. Наспех
добравшись до дома, она закрыла за собой дверь и оперлась о неё спиной, словно за ней гнались
волки. Куда было бежать дальше? В Марсель? Турин? Её собственное прошлое ей больше не
принадлежало - это был конец - смерть, которую она тогда искала в лесу. И, похоже, Бог её
услышал, но только теперь она почувствовала, что жизнь её кончилась, и если она не начнет что-
то заново, прошлое так и будет барабанить ей в двери.
На этот раз это был Жак. Переведя дух, Готель открыла. В руках у неё была небольшая
собранная котомка и "седая" накидка; она решила уходить, хотя сил у неё ни на что уж не
осталось.
- Вы уходите? - взглянул Жак на её ношу, - Почему? Почему вы сбежали?
Готель молчала, отведя глаза, и дрожала. Она никогда не жалела, что у неё не было матери, но
Читать дальше
