расположение, и в королевстве Плантагенетов будут очень рады, когда Фландрия начнет дышать
им в затылок, - договорила Готель.
Обезоруженный Филипп сел обратно на скамейку. Он молчал какое-то время, а потом
спросил:
- Но простит ли она меня?
- Простит. К своему несчастью. Она еще дитя.
- Как вы думаете ему, понравятся эти круассаны? - улыбалась Изабелла, указывая пальцем на
выпечку в лавке Гийома.
- Наверняка, - ответила Готель, отвернувшись.
Следующие два дня пути в Лион она не раз возвращалась к мысли, спасла ли она Изабеллу
или обрекла на страдания, и даже войдя в дом, она была так погружена в свои мысли, что не
отдала себе отчета, как прошла на второй этаж. Она взглянула на постель. Обернулась в дверях.
Но, похоже, того что она искала в доме не было. Она села на кровать и долго смотрела на
одинокую погашенную свечу на окне. И от обид и сомнений за свершенные ею благие поступки и
греховные, при этом беспрестанно теряя ускользающую день за днем её самую важную и самую
хрупкую надежду, с ней произошло нечто похожее на эмоциональный срыв, как и у Изабель в
этом же доме несколько дней назад.
Готель пришла в себя только к вечеру. Она взяла у стены клюку и вышла на улицу. Лион
сверкал по воде многочисленными огнями. Готель спустилась ниже и обошла вдоль реки холм, тот
самый на котором стоял её дом. Она шла, не оглядываясь, прямо и прямо, словно бежала от себя
или от города, от Лиона, Парижа, от глупых королей и их бесконечных детей, стучащих в её
двери. Она бежала от своей жизни и думала, что слишком уж долго бродит по этой земле, для
столь нескладной судьбы, и если бы сейчас была возможность избавить себя от необходимости
просыпаться каждое утро и ожидать своего безжалостно неторопливого заката, то она бы с
радостью оставила этот мир.
Скоро стало темно и над лесом зажглись звезды, но Готель продолжала идти. Иногда она
останавливалась, и луна повисала над её головой светящейся тарелкой, удивляясь своей поздней
гостье. А Готель, в свою очередь, следила за звездами, как кружатся они в небе, стоит ей только
свернуть вправо или влево, обходя поле или овраг. Через какое-то время она снова садилась на
камень, давая отдохнуть ноге, поднимала вверх голову и пытливо созерцала сверкающую бездну
над собой, словно надеясь найти в этом божественном изобилии хоть одну причину своего
напрасного существования. Она вздохнула и опустила голову; она начала жалеть, что зашла так
далеко. Вокруг было темно и тихо. Она видела перед собой лишь черные и неподвижные стволы
деревьев, но потом всмотрелась в глубину леса. Ей показалось, как будто одинокий огонек зажегся
в темноте. Она подобрала клюку и медленно пошла на этот загадочный свет. Было странно, что
свет не становился ярче с каждым её шагом; он словно подзывал её и становился только мягче,
когда она к нему приближалась.
Пройдя рощу, Готель вышла к краю поляны. Источником оказался цветок похожий на лилию.
Можно было бы сказать, что это и был цветок лилии, если бы только Готель когда-нибудь видела,
чтобы лилии светились. Она присела рядом и невольно поднесла к цветку руку. Она чувствовала,
как тепло его света пронизывает её тело и приникает прямо в сердце, и греет. Греет, перебирая все
его холодные уголки и былые раны, и обволакивает её больную душу, и баюкает её словно
ребенка мать, ограждая своё дитя от мирских невзгод. Готель закрыла глаза и очень скоро,
окутанная действием цветка и накопленной ночным путешествием усталостью, заснула.
Когда первые лучи солнца коснулись её щеки, она проснулась; осматриваясь и пытаясь
восстановить в памяти события минувшей ночи. Она увидела перед собой лилию, но та не
излучала никакого света. А потому, еще раз осмотрев цветок, Готель сочла произошедшее за сон
и, поднявшись с травы, пошла обратно. Она чувствовала себя прекрасно. Не мучилась вечерними
душевными тяготами, и даже отметила себе на будущее, что "полезно иной раз провести ночь на
свежем воздухе".
Она была в Лионе уже к полудню и, поднявшись, в итоге, к себе на холм, вдруг остановилась
и обернулась назад. "Это невозможно", - мелькнуло у неё в голове. Она вдруг поняла, что взошла
наверх, почти до самого дома, ни разу не останавливаясь на передышку.
Два дня Готель провела преследуемая странным ощущением непривычной и необъяснимой
легкости. Что бы она ни делала, всё давалось ей легче, чем обычно. Постепенно она приходила к
Читать дальше
