радости, то ли гордости, и едва мог ровно говорить.
- Вы не поверите, дорогая, - заговорил, задыхающийся от волнения и не успевший еще
отдышаться с дороги, Клеман, - спустя лишь час, как вы ушли, ко мне пришла некая дама и купила
у меня четыре платья, причем довольно несносных. Она сказала, что ей нужны именно такие, уж
Бог её разберет на что. Она даже взяла моток ткани, и мне было неловко сказать, что его в трех
местах проела моль, но дама опять же сказала, что ей именно такой и нужен. Должен признаться,
очень странная особа, - задумчиво договорил он.
Слушая Клемана, Готель медленно помешивала в котле бобовую похлебку.
- Что скажете? - спросил он в нетерпении.
Готель повернулась с удивленными, сияющими глазами и развела руками:
- Что тут скажешь, мой милый Клеман; я вас поздравляю, это хорошая новость.
"Почти невероятная", - подумала про себя она, подавая супругу пышущую паром тарелку.
На следующее утро наступило "завтра" - праздник, посвященный ежегодно отмечающемуся
на рыночной площади Рождеству Иоанна Крестителя, с последующим обязательным приемом
французской знати. На площади пели менестрели, дети таскали со столов сладости. Чуть выше и
немного позже, в специально устроенной к событию ложе расположились члены королевской
семьи. Сначала Маргарита со своей сестрой Адель в платьях, которые им год назад сшила Готель
и из которых они не желали вырастать. Позже подошли Констанция и королева со своими
двухлетними сыновьями. Последним появился Людовик, но пробыл недолго, достаточно лишь для
того, чтобы почтить своим вниманием толпу.
- Морис искал вас, - сказала Констанция.
- Зачем?
- Не знаю.
Бодуэн безостановочно залазил на стул рядом с мамой, слазил и снова лез обратно.
- Вы с мужем? - спросила графиня и взяла сына на руки.
- Да, он где-то там, у стола, - улыбнулась Готель.
- Хорошо, - улыбнулась в ответ Констанция, - он должен быть счастлив. Он ведь счастлив?
- Не знаю, моя дорогая, - оглядывалась та, - сейчас, полагаю, да. Ваше величество, -
обратилась она следом к сидящей за графиней королеве Адель, - как поживает ваш брат - Генрих?
- Мария родила ему наследника, - проговорила сквозь зубы Констанция.
- Нет! - засмеялась Готель и увидела, как согласно закивала ей королева, - как они поживают?
- не унималась она.
- Поверьте мне, дорогие, я слежу за тем, чтобы он её не обижал, - заверила их Адель.
Через час они разошлись. Констанция и Адель, вымотанные беспокойными малышами,
вернулись во дворец, а Готель с Клеманом посетили знатный обед. В итоге Клеман наелся так, что
уже не вставал со скамейки, а вскоре вообще на ней и заснул. Заметив своего благоверного в
таком удовлетворенном состоянии, Готель улыбнулась и прошла дальше по залу.
Люди стояли тут и там, по несколько человек, дружески приветствовали друг друга, делились
новостями и слухами, как и подобает на таких приемах, и один такой невольно услышанный
разговор привлек внимание и Готель.
- А вы слышали, какой анекдот вышел с Тулузским графом? - начал чей-то довольный голос, -
тем, что хотел взять в жены бедную вдову Раймунда Прованского.
- Да нет же, дуралей! - перебил его другой, - Раймунд и есть тот граф, что клялся в верности
вдове!
- Коль ты не знаешь, не встревай! Я расскажу, как было, - снова вмешался первый, -
Тулузский граф, надеявшись без шума обвенчаться и получить Прованс, напел вдове о пыле своих
чувств. Не помню её имя, лишь знаю, что она из польских мест. Так вот, лишь этот граф
определил их отношения, Альфонсо разузнал каким-то чудом, чрез тридевять земель, что графство
ровен час уйдет через кузину, и отобрал у польской вдовушки Прованс! - заливаясь от смеха,
договорил он.
Спустя минуту, когда все отдышались, другой осведомленный о той истории голос тихо
добавил:
- Теперь же, как и обещал, граф вынужден на ней жениться.
Вся компания смеялась, как шальная.
- Но и это ещё не всё, - снова пролез первый, - в довершение всего, Арагонский король
объявил графу войну!
Готель решив, что новостей для неё на сегодня достаточно, прошла дальше. "Надеюсь, я
никого не убила", - подумала она, вспомнив слова епископа. Она нашла Клемана на том же месте,
но тот уже не спал, а заливал бургундским баранью ногу.
- У меня лучшая жена в Париже, - выговаривал он по дороге домой, - и даже! во всем
королевстве! Конечно, не без…, - он покрутил в воздухе ладонью, прищурив один глаз и цыкнув
Читать дальше
