её, этот мальчик? Так или иначе в итоге ей пришлось успокаивать его. Первую половину ночи они
ругались, вторую любили друг друга, но за что? Она не смогла бы себе объяснить этого, да же
если бы думала об этом вечность.
С того момента, как Марсель исчез с горизонта, Готель постепенно открывалось осознание
того, что Сибиллы больше нет и того, как она с ней рассталась. Ужасно. "Так не должно было всё
кончится, - повторяла она себе, - как угодно, только не так". Готель начала понимать как дорого ей
давалась её любовь. Что было в нём? Она сама того не знала. Какая-то притягивающая сила,
которая рушила на своем пути все остальное.
- Вы тоже это чувствуете? - шептал маркиз той ночью.
- Что?
- Любовь не должна причинять боль.
- Боль причиняет не любовь, - повернулась она к нему, - а грех. Нас тянет друг к другу, тянет,
Раймунд! И это не любовь.
Он взял её руку и приложил к своему сердцу, которое колотилось, как ненормальное:
- А что же это? - спросил он, - что это?
Что касается её собственного сердца, то оно сжалось, когда она узнала тот берег, по которому
вслед за уходящим кораблем бежала Сибилла. Сойдя с корабля, Готель отправилась в резиденцию
Рожера. У неё не было никакого понятия, каким образом следует поступать в подобных случаях,
потому она сразу направилась туда.
Король появился не сразу. Он побыл с ней несколько минут для этикета, сказал, что останки
Сибиллы похоронены в аббатстве Кава де Тиррени и удалился. Также Готель узнала, что её
первый ребенок - Генрих умер вскоре после рождения, и что Розалия больше не живет при дворе,
избрав служение Богу. Рожера Готель больше не посещала. Не ей было судить, но она всегда
чувствовала в этом союзе что-то насильственное. Слишком самолюбив был Рожер, и слишком
беззащитной была Сибилла. В итоге она погибла, как цветок, равнодушно залитый водой.
Не трудно было догадаться, куда ушла Розалия. Готель нашла её в том самом гроте, где
однажды они трое, искупавшись, сушили на камнях свою одежду. Готель не знала, что было с
Сибиллой после её отъезда, и предполагала, что Розалия, возможно, считает её предательницей,
но, увидев приехавшую издалека подругу, та расплакалась от радости и побежала навстречу.
- Что вы здесь делаете? - спросила Готель, целуя её.
- Он сгубил её, он сгубил нашу Сибиллу, - плакала Розалия.
Розалия оказала Сибилле ту поддержку, в которой отказала ей Готель. Она была рядом до
конца, а после смерти своей королевы оставила Рожера с плодами его безумия и безрассудства.
- Но здесь же нельзя жить, - пришла Готель в замешательство, с ужасом оглядывая пещеру и
предвкушая еще одну бессонную ночь.
- Здесь есть все, что мне нужно, - успокаивала та, усаживая гостью на один из камней,
который, похоже, давно уже служил здесь стулом.
- Я прошу вас, дорогая, - взмолилась Готель, - отправимся в мой дом. Еще пара дней и минует
неделя, как я толком не сплю, и потому ночь в пещере я никак не переживу, но также спать от вас
вдали вполне преодолимой, мне будет решительно невозможно.
- Я не заложница Божья, - улыбнулась та, - как вы наверно решили, и с радостью побуду у вас
или там где вам будет удобно.
Они мало говорили о Сибилле. Они знали, что её больше нет, и много говорить об этом было
не нужно.
- Это странно, не правда ли, - сказала Готель, проведя рукой по надгробию Сибиллы, - я
никогда не встречала человека, более любившего жизнь, чем она.
В церкви Святой Троицы было так пусто и тихо, что каждое слово, сказанное здесь,
отражалось от светлых стен величественным эхом, наполняя даже самые простые вещи высоким и
глубоким смыслом. Готель даже слышала дыхание Розалии на другом конце храма, которая уже
около получаса лежала там, на скамейке, всматриваясь в купол.
- Я помню день, когда вы уехали, - сказала она вдруг, отчего Готель вздрогнула как
обожженная, - Сибилла тогда пришла ко мне. Она была раздосадована и разбита. Она почему-то
решила, что так и не поблагодарила вас за серьги, и бежала вслед за кораблем, крича вам это.
Услышав об этом, Готель разрыдалась. В первый раз за все время с тех пор как она узнала,
что Сибиллы больше нет, она плакала по ней, будто какой-то груз на её душе мешал ей это сделать
прежде. Скорее всего, в тот момент, Готель поняла, что потеряла не обиженную на неё девочку, а
настоящую, любящую подругу. И от этого ей стало радостно и больно.
- Розалия, сестрица моя! Боже мой! - улыбалась она сквозь слезы, - святая, святая моя
Читать дальше
