Admin - ДАР БЕЛОГО АСТРОНАВТА

смех...

— Кто — они?

— Мама и Людка, сестренка. Налетели на меня: ты ничего не учил, садись за уроки! А

я им говорю: спрашивайте. Сестричка моя — косички кверху и хвать задачник: «Что

задавали?» Я говорю: то-то и то-то. Посмотрела в тетрадку, а задачка-то уже написана! И

упражнение по русскому языку выполнено. Вот лица у них вытянулись! Проверяли,

проверяли меня, так ни с чем и остались. Слабо им против меня! — хвастливо закончил

он.

— А я что говорил? — подбоченился Макар.

— Слушай, — Гоша понизил голос, — ведь упражнения и задачки в тетрадках моих

моим почерком написаны. Фокус-покус! Вот что удивительно...

— Чего удивительного? — не понял Синицын.

— Ведь я-то их не писал, это точно! Сам первый раз в глаза увидел. Вот посмотри: и

цифры-то кривулисты, как у меня. Почему?

— Потому! Ты что, хотел, чтобы чужим почерком у тебя в тетрадке было написано?

Тогда все сказали бы, что не ты выполнил задание. И про кляксу не забыли — ты ведь не

чистюля какой-то...

— Верно! Но кто же все-таки моим почерком писал в тетрадке, а? Ты не знаешь

случайно?

— Не ломай себе над этим голову! — посоветовал Синицын, выкладывая кубик

Рубика. — Есть дела поважнее.

Макар был очень рад, что к нему пришел Гоша. В последнее время ему стало очень

скучно жить на белом свете. Уроки учить не надо было, и времени у него стало хоть

отбавляй. И вот тут, неожиданно, для него начались неприятности. Он остался один. А

скажите, разве интересно играть одному? Даже в кино ходить одному, и то скучно. Ведь

из кино идешь с друзьями и обмениваешься мнениями: «Тот ему кэ-эк даст!» — «А этот

ему кэ-эк врежет!» А Синицыну не с кем было ни играть, ни в кино ходить. Только он

приглашал кого-нибудь с собой, как ему отвечали: «А кто за меня уроки будет делать?»

Прямо одно сплошное огорчение! И Синицын затосковал. Он целыми днями валялся на

диване, как лежебока, и подолгу смотрел в потолок.

Тут-то он и повстречал Гошу. И сделал так, чтобы и тому не надо было учить уроки.

Правда, Гоша был младше его, но не намного. Главное то, что он восхищался Синицыным

и считал его настоящим волшебником.

Для Макара жизнь снова стала увлекательной и интересной.

А вскоре появилось объявление, что между командами КВН «Альбатрос» и

«Любознательный» состоится турнир на литературную тему.

Синицын с нетерпением ожидал этого дня. Он надеялся, что ему, несмотря на запрет,

все же удастся выступить.

«На этот раз я вам покажу! — думал он. — Попляшет у меня «Альбатрос».

И этот день наступил. В пионерской комнате опять собрались команды и болельщики.

Еще с порога Макар увидел большой портрет Горького и плакат под ним: «Всем хорошим

во мне я обязан книгам».

Синицын уверенно направился к команде «Любознательных». Но его остановил

Живцов:

— Синицын, куда? Ты не участвуешь в турнире.

Макар почувствовал, что его бросило в жар.

— П-почему это я не участвую?

Голос у него был такой расстроенный, что Зина замялся:

— Ты что, забыл? Мы же постановили на собрании исключить тебя из команды...

Вообще-то ты можешь участвовать в турнире, но как болельщик...

— Ну ладно! — с угрозой процедил Синицын. — Попомнишь ты меня...

Он круто повернулся и пошел к болельщикам — отпетым двоечникам и троечникам.

Те встретили его с удивлением, зашушукались.

Скрипнув зубами, он сел и стал искать глазами Дашу. Она сидела в первых рядах

команды «Любознательных», щеки ее горели от возбуждения.

— Сегодняшний турнир особый! — объявила Влада Изотовна. — Команда-

победительница получает переходящий приз команд знающих и находчивых. Его

изготовил специально для нас бывший ученик нашей школы, а ныне мастер фабрики

музыкальных инструментов Петр Семенович Галущак.

Она подошла к деревянной коробочке и открыла ее. Все ахнули. На фоне

разбушевавшейся реки покачивался маленький белоснежный корабль. Влада Изотовна

нажала кнопочку, и полилась мелодия: «Шуми, Амур, шуми, наш батюшка...»

Белоснежный корабль резал волны и неустрашимо шел вперед...

Начался турнир.

Первым выступил Живцов и, оглядывая команду «альбатросовцев», спросил звенящим

голосом:

— Где находится самая большая книга в мире?

Синицын уже знал точный ответ. С любопытством следил он, как засуетились

«альбатросовцы», громко зашептались. Пашка Многолет пробежал по рядам и вернулся

на место:

— В одной из библиотек Нью-Йорка. Ее высота три метра, толщина один метр, а вес