Неизвестно: Марамзин

ВЛАДИМИР МАРАМЗИН

ИСТОРИЯ ЖЕНИТЬБЫ ИВАНА ПЕТРОВИЧА

Повесть

«Двое несчастных, находящихся в друж­бе, подобны двум слабым деревцам, ко - торые, одно на другое опершись, легче могут противиться бурям и всяким неис­товым ветрам».

Козьма Прутков

Часть I

ЧУЖИХ СУТЕЙ

— ...однако ты ее не круши, пусть она будет моих сутей, а об остальном угово­римся .

— Ладно... пусть она будет твоих су­тей, а моих статей.

Саамские сказки

Глава первая

ИВАН ПЕТРОВИЧ

1

Иван Петрович смотрел на свои фотографии детства. В возрасте двенадцати лет он понравился сам себе больше всего. Это был мальчик с состри­женными коротко волосами, не кидающийся чужо­му взгляду и без особого даже на это желания, с лицом, исходящим вовсю чистотой. Эта чистота >— как в чужом совершенно ему человеке — показа­лась Ивану Петровичу удивительной. Это была не вялая чистота мечтателя, не любителя жить, отто­го, что это трудно; и не от желания казаться чище, чем он есть, — просто в этом возрасте представ­лялся ему натуральный человек, не умеющий жить по-другому, как в чистоте, а она за то и пла­тила лицу тем, что ровно светилась в нем, привле­кая других. Эту чистоту очень скоро разрушили — лет за десять, и всю основную вину полагал он на женщин, к которым вскоре он начал тянуться, ду­мать о них, обжигаться на искренном к ним отно­шении, на своей горячности, получая взамен очень точное знание правил игры.

— Так никогда же им этого не прощу! — ду­мал Иван Петрович в запальчивости, — но как-то всё забывал не прощать.

2

Вообще Иван Петрович был человеком на редкость правдивым, и это часто ему шло во вред. Сначала он учился на инженера-электрика, дошел до третьего курса, но никак не мог себе предста­вить электрон. Понимание электрона все услож­нялось, и немногие представляли его себе в полной мере, какой он такой? -— и волна и частица.

— Да вы бы поверили, и дело с концом, — говорили Ивану Петровичу все.

— Нет, — отвечал Иван Петрович печально.

— Как же поверить, если я не представляю? Я не могу, значит, быть инженером, если я не пред­ставляю себе электрона.

— Да примите же его как аксиому! — гово­рили ему и смеялись над ним.

— В это надо поверить однажды, и всё, — убеждал Ивана Петровича замдекана.

— Да чего там ломаться-то, надо поверить! — говорили ему ассистенты, студенты, профорг, ком­сорг, парторг, инженеры, гардеробщица, мать, ла­борантки, буфетчица тетя Наташа, вахтер в про­ходной и кондуктор в трамвае.

— Нет, не могу, — отвечал виновато Иван Петрович. — Я уж должен представить. Ведь электрон же, — на нем все основано, все электри­чество!

Так он и ушел с инженерного факультета. Стал экономистом.

Глава вторая

ССОРА

Иван Петрович поссорился со своей знакомой женщиной, про которую все порывался сказать сам себе: моя любимая женщина, да все не выго­варивалось почему-то никак.

Чего-то она от него каждый раз добивалась >— непонятно чего, и была недовольна. Отчего недо­вольна? «— Иван Петрович не знал, а разбираться подробно ему не хотелось.

В ссоре он взял и ушел от нее. Возмущения он не испытывал, просто надо было уйти в тот момент и легче всего это сделать, вызвав в себе возмущение -— он и вызвал. Стукнув дверь, он пустил свои ноги по лестнице, перешел быстро двор и остановился перед улицей.

Ах, глубоко построенная ссора >— это счастье! Это такая на полном дыхании жизнь, только труд­но, должно быть, всем в этом признаться, и такое признание несет в себе практически не пользу, ибо могут быть люди, которые, в это поверив, нач­нут еще ссориться слишком уж часто — но пусть они помнят, что ничего не следует делать себе специально, к тому же подобное мелкое опасение не должно быть помехой (к сожалению, все-таки часто бывает) искренним признаниям о себе че­ловека.

Вот и опять он был на улице, вернее, ощущал, что он на улице, было у него такое острое понятие об этом.

Прощальное солнце уходило на закат. Все кругом потянулось к легкому, синему цвету.

Иван Петрович почувствовал в теле какую-то грусть, постоял немного и сел на скамейку.

В это время на улице с ее освещением и теп­лым воздухом легко получить настроение на гру­стной основе.

Но он удержался, он встал и пошел своими томными ногами по асфальту. Рядом такими же томными ногами шли другие, переходили улицу не по углам, а вольно; свободный автобус, натыкаясь на них, тормозил, шел толчками, и от этих толч­ков два стоявших пассажира гуляли по автобусу вдоль и поперек.