Черных Вероника - Интернат

По этой причине надо лишить родителей родительских прав, забрать Серафима и вернуть в интернат, где ему будет оказана более действенная помощь, чем та, которую ему могли бы оказать родные папа и мама.

– Это вот я должен подписать?! – взорвался Денис. – Эту вот вашу чушь?!

Душкова на миг оторопела.

– Денис, ты что? Ты же многого не знаешь, ты не в курсе, какая обстановка в семье Кедринских…

– Я знаю, какая там обстановка! Получше вашей там обстановка! Лучше не бывает!

– Денис! – попыталась прорваться сквозь бастион праведного мальчишеского возмущения Люция Куртовна. – Они заставляли бедного мальчика ходить в церковь, ставили его на колени, водили на исповедь к попу, чтобы тот психологически обработал их сына! А дома бросали его одного в тесной душной комнате и приказывали вслух читать эти религиозные мантры, стоять на сухом горохе голыми коленками! Ты считаешь, это допустимо в нашем высокоразвитом обществе?!

– Да чушь это идиотская всё! – засмеялся Денис. – Вы что, думаете, вам поверят, что ли? Да у Серафима отличная семья, и никто его верить в Бога не заставляет! Заставь его, как же! Если чего не по нему – его никак не заставишь, хоть убейте!

– Денис! – повысила голос Люция Куртовна. – Ты что такое говоришь-то? Никто не собирается его убивать! Мы хотим его просто вернуть!

– Вернёте и убьёте! – догадался Денис. – Вам это запросто: таблеточка, укольчик, несчастный случай. Где Андрюшка Дубичев? В могиле же! Родители богатенькие оказались, и деньги их вам понадобились! Ну, не вам лично, а Коту Базилио и всяким там ещё…. А Серафим вам всем поперёк горла, потому что он правду знает и ею делится со всеми, и вашу тусу не боится!

– Ты что такое посмел вякать взрослому человеку, Сопля?! – зашипела Душкова, вмиг утратив свой весёлый обходительный тон.

Под рукой у неё оказалась чашка с чаем, и она яростно выплеснула горячий чай в лицо подростку.

– Сдурела?! – заорал Денис и бросился прочь.

– Я тебя ещё достану! – услышал он приглушённый вопль. – Сволочь поганая! Вошь сопливая! Ты у меня в колонию загремишь, и забудь о своей матери! По судам её затаскаю, в тюрьме сгною за насилие над ребёнком, воблу мороженную!

Омбудсмен замолчала, опомнившись, а Денис нырнул в туалет, открутил кран с синей кнопкой и склонился над раковиной, стараясь обильнее поливать лицо холодной водой. Кто-то прошёл было мимо. Остановился, вернулся, заглянул.

– С тобой что такое? – услышал он осторожный девчачий голос и с трудом не обернулся.

Кира!

– Ничё у меня… Душкова горячим чаем плеснула, смываю вот.

Робкие шаги за спиной.

– Давай помогу.

– Не, я сам.

Он ещё поплескался и запоздало вспомнил:

– Спасибо…

– Да ладно… В здравпункт пойдёшь?

– Чё я там забыл?

Денис поднял красное лицо, вытер глаза подолом футболки.

– Ничё, жить буду! – решил он и взглянул на Киру. – Сильно помидористый?

– Как с мороза, – определила Кира.

Они вышли, сели на подоконник в конце коридора. Окно и здесь иссекалось частой решёткой.

– Чего она к тебе прицепилась? – спросила Кира.

– Я её задумку обрубил.

– Какую задумку?

– Ну-у… Она хочет Серафима Кедринского обратно в интернат запихать. Накарябала всякий бред и хочет, чтоб её все подписывали, иначе это не документ, а туалетная салфетка, – объяснил Денис.

– А ты?

– А я чего – Иуда, чтоб подписывать?! – взорвался Денис.

– Тихо-тихо, – пробормотала Кира, размышляя. – Тебе, значит, жизни уже не будет, – грустно решила она.

– Чего это – не будет? – не согласился Денис.

– Она тебя изведёт.

– Как это – изведёт?

– Как моль. Как таракана. Чем ты думал, когда против неё полез? Она ж тут самая главная!

– Она – главная? А Крыса и Пуга?

– Они под её крылышком сидят и идут, куда она велит. Не видишь разве? – удивилась Кира. – Велит тебя в психушку запихать – они запихают…

– Велит убить… – упавшим голосом начал Денис.

– Убьют, – кивнул Кира. – Не пожалеют. Лариса Адеева говорит, что из детдомов продают детей за границу, а там их бьют и убивают. В лучшем случае садят в наш самолёт в никуда. Прилетает пацан или девчонка в Россию, а у них ни дома, ни семьи. Живут на улице…

– Жуть.

Кира помолчала, болтая ногой, и снова заговорила:

– Говорят, у Пугинского детей нет, а у Крисевич сын взрослый, в Праге учится, ей деньги для него нужны.

– Это кто тебе говорит?

– Девчонки в спальне.

Кира вздохнула. Посмотрела в окно. Она смотрела в окно, а Денис смотрел на Киру. И мечтал, чтобы сидеть так на подоконнике до самой ночи. А можно и до утра.