Санин Евгений - Исцеление Вечностью

Поэмы Гомера, повертев в руках, он за ненадобностью отбросил в сторону.

Куда-то прятать их не было больше времени: в коридоре уже слышались шаги возвращавшегося Грифона.

Встретив его в дверях, Альбин приказал снова запаковывать – да понадежней! - вещи и отправился к Клодию, чтобы поторопить его с отъездом и посоветовать взять побольше кошелей с золотом на случай дорожных нужд.

По дороге он то и дело подгонял и без того мчавшего лошадей во весь опор возницу:

- Скорее! Скорее!

Клодий с удивлением посматривал на своего всегда невозмутимого и спокойного помощника, но ничего не говорил. Он знал, что Альбин не делает ничего просто так.

- Скорее! Скорее! – продолжал торопить тот.

Но как они ни спешили, все равно, как и предупреждал пресвитер, в порту уже начался тщательный осмотр всего вывозимого из Рима. Около каждого готового к отплытию корабля краснели плащи преторианцев. По палубам как никогда спешно сновали таможенники.

Увидев их, Клодий недовольно сказал:

- Ловят, что ли, кого? Или ищут какую-нибудь золотую ложку, похищенную в императорском дворце?..

- Да, - с упавшим сердцем согласился Альбин. Как-то нехорошо, тревожно сразу сделалось у него на душе.

Только ни о чем не подозревавший Клодий был беззаботен.

- Нам-то чего бояться? – усмехнулся он.

- А хотя бы шторма! – Альбин показал рукой на совершенно безоблачное небо и, облизнув пересохшие губы, предложил: – В любом случае нужно сразу предложить таможенникам как можно больше золота, чтобы они не задерживали нас!

- Что это ты сегодня такой торопливый? – покосился на помощника Клодий, но, поразмыслив, согласился: - А впрочем, ты, как всегда, прав. Нечего нам тут стоять! Терпеть не могу суеты и этих преторианцев!

Они поднялись на свой корабль, украшенный золоченой стрелой на акростолии [5], около которого, как сразу заметил Альбин, стояло вдвое больше преторианцев.

Два таможенника тут же подошли к ним, и старший виновато сказал:

- Прости, Клодий, служба!

- Понимаю, - кивнул тот, незаметно всовывая в руку таможенника тяжелый кошель с золотом.

Но он, вопреки обыкновению, принялся отказываться от взятки, шепнув:

- Нельзя! Сегодня нам приказано как можно тщательней обыскать все корабли!

- Ну так обыскивайте! – недоуменно пожал плечами Клодий. - А мы тут при чем?

И добавил еще один кошель.

- Нельзя… Не положено… - почти простонал таможенник.

Клодий недовольно покачал головой и, взяв у протянувшего ему с готовностью третий кошель Альбина, отдал и его.

Старший таможенник переглянулся с младшим, почесал затылок и сказал:

- Ну ладно. Мы не будем осматривать весь твой корабль. Но, не обессудь, для вида проверим только личный багаж. Тем более что это все равно нам почему-то приказано сделать, причем, лично под присмотром офицера преторианцев.

- Ладно, проверяйте, но - только побыстрее! – махнул рукой Клодий.

Старший таможенник подозвал командира преторианцев и сказал, что весь корабль осмотрен, ничего подозрительного не обнаружено, остался только личный багаж. Тот вошел в каюту владельца судна. И Грифон опять стал распаковывать один сундук за другим.

Все ближе и ближе была очередь того, в котором находились бесценные свитки…

Альбин стоял, не в силах пошевелиться.

Клодий о чем-то спрашивал его. Он невпопад отвечал, лихорадочно соображая, как ему быть.

Выхватить, а потом куда? Внизу преторианцы. Броситься в море? Но куда уплывешь? Да и все равно свитки намокнут в воде и пропадут навсегда…

Всегда и везде умевший находить выход, на этот раз он был не в состоянии ничего придумать…

Очнулся он от громкого голоса преторианца:

- Глядите, Гомер! «Илиада»! Хотите, почитаю?

Старший таможенник взглянул на тубус, который достал из кожаного мешка преторианец, и равнодушно пожал плечами:

- Зачем? Она мне и в школе надоела.

- Тогда я напомню тебе золотые дни детства!

Преторианец вынул из тубуса свиток и развернул его.

- Вот, слушай:

Альбин в ужасе закрыл глаза и вдруг не поверил своим ушам, услышав, и правда, знакомое со школьных лет:

…Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал: Многие души могучие славных героев низринул В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля)…