Санин Евгений - Святая - святым

Ваня, узнав, что сегодня Стаса будут крестить, обрадовался, быстро нашел ведра и вместе с ним стал носить воду в храм и сливать её в большую старинную купель. Пробегая мимо отца, Стас услышал отрывки разговора, касающегося его.

- Нет, конечно, это очень хороший, способный мальчик… Я бы сказал даже, талантливый, но талант - это ведь как обоюдоострый меч. На мой взгляд, у вашего сына такие большие задатки, что он может стать либо великим человеком – поэтом, писателем, ученым, либо, простите меня, великим… преступником.

- Да, да, – задумчиво отвечал отец. – Я сам в последнее время стал замечать что-то неладное. Сам обеспокоен.

- Ничего, после Крещения все будет хорошо. Все просто обязано быть только хорошо!

Наконец купель было наполнена, отец Тихон закончил разговор с Сергеем Сергеевичем, и Стас уже ждал, что сейчас начнётся самое главное. Но отец Тихон неожиданно сказал:

- А теперь, перед началом крещения, ты должен исповедовать Богу свои грехи и очистить совесть.

- Но ведь Бог и так очистит меня!

- Конечно. Но тебе самому надо понять, в чем ты был не прав, чтобы потом знать, в чем исправляться.

- И что же я должен делать?

- Вспомнить всё то, что в твоей жизни было не так, и попросить за это прощения у Бога.

- Всё-всё?!

Стас подумал и сказал:

- Я врал.

- Ты хочешь сказать, лгал?

- Да, а ещё дрался, не слушал родителей. Но ведь это же все мелочи. Я ведь не убивал, не крал!

- Да, не крал, – согласился отец Тихон и, внимательно посмотрев на него, тихо спросил: – а… Макс?

- Что Макс? – запнулся Стас. Глядя прямо в глаза отца Тихона, он вдруг неожиданно понял, что тот знает о нём всё. – Да, - опустив голову, сказал он. – Я чуть было не убил его на дискотеке. Но я не хотел! И потом – он же меня просто вынудил! А вы что же, за это теперь не крестите меня?

- Успокойся! – положил руку ему на плечо отец Тихон. – Конечно, крещу. Но прежде тебе нужно сказать ему всю правду.

- Кому - Максу?! - Стас покосился на Макса, который в это время работал в углу, перебирая кирпичи.

- Да, и попросить у него прощения.

- Но он же меня этими сами кирпичами убьет и тут же закопает!

- Ничего он с тобой не сделает. Иди!

Стас неверными шагами направился к Максу. Дойдя до него, он остановился, покашлял и чужим голосом сказал:

- Макс, ты, конечно, можешь убить меня, но это я ударил тебя в клубе.

Стас сжался, ожидая, что Макс бросится на него.

Но тот, оглянувшись, внимательно осмотрел его знакомым взглядом, но вдруг подумал и грубовато сказал:

- Ладно, живи. Это даже хорошо, что ты мне сказал, а то я ведь думал совсем на другого.

- Ты это… как там его… извини!

- Да пошел ты! То есть, иди. Твоё счастье, что я раньше этого не узнал. И вообще, это даже хорошо, что ты ударил меня тогда… Спасибо тебе!

Отец Тихон зажег три свечи на купели, взял церковную книгу и начал читать молитвы. Само Крещение, вопреки ожиданию Стаса, оказалось неожиданно долгим. Отец Тихон помазал его елеем, поставил в купель и трижды облил водой. Затем надел ему на шею крестик, дал в руку зажженную свечу и три раза обвел вокруг купели… Стас всё это время ждал, что увидит рай, как Крисп, или увидит что-то особенное, но ничего вокруг не изменялось. Кругом были всё те же выщербленные стены храма, простыня с двумя иконами перед алтарем, высокий, закопченный купол.

После окончания Крещения отец Тихон, под завистливым взглядом Вани, ввел его в алтарь, где Стас также не увидел ничего необыкновенного.

А отец Тихон, выведя его обратно, как ни в чем не бывало, радостно сказал:

- Ну вот, храм еще не готов, а крещение в нём уже началось.

Стас был вконец разочарован.

- Ну, что там? – показывая на алтарь, бросился к нему Ваня. – И вообще - что ты чувствовал?

- Таинство от какого слова? – вопросом на вопрос ответил ему Стас, и сам же сказал: – От слова тайна. И значит, что с ней нужно делать? Хранить!

А что он еще мог сказать?

Он многозначительно прижал к губам палец и потрогал непривычно висящий у него на груди крест.

5

Крисп недоуменно посмотрел на отца, и тот тихо сказал…

Марцелл с Криспом стояли у борта «Тени молнии», основательно потрепанной штормом, сгубившим не один десяток парусников, но все же по-прежнему быстрой и легкой.

Александрия стремительно приближалась.

- Это Фаросский маяк, – показывая рукой вдаль, объяснял сыну Марцелл. – Там Александр Македонский сидел со своими полководцами, рисуя чертеж будущей Александрии, там Юлий Цезарь вместе с Клеопатрой выдерживал долгую осаду восставших египтян…