Санин Евгений - Белый гонец

- Нет, Стасик! – отрицательно покачала головой Лена.

- А за что же тогда?

Лена подумала и сказала:

- Может, это не современно и как-то уж громко. Но тебе скажу. Потому что ты еще можешь понять. За Родину, Стасик. За нас вот с тобой… Ведь Родина – это мама. А иногда и мама болеет. Ничего, выздоровеет и на этот раз!

Стас невольно покосился на Лену: надо ж как незаметно и главное правильно успела вырасти эта покровская березка… Да и не только эмоции, но и историческая правда была в ее словах.

- Да, - согласился он, - на Руси частенько и не такое случалось. Владимир Всеволодович вообще считает, что сейчас самые счастливые и сытые времена, какие только бывали в нашей истории! Он называет это эпохой духовного возрождения и даже вторым крещением Руси!

- Вот видишь! – обрадовалась Лена и ухватила его за руку, но, тут же устыдившись такого порыва, смущенно предложила: - Значит, идем к храму?

По пути к храму они неожиданно встретили… Нину. Увидев свою первую любовь, Стас засмущался, руки сразу стали мешать ему. А Нина, наоборот, спокойно, как ни в чем не бывало, приветливо кивнула и погрозила пальцем Лене:

- Какая же ты красивая стала, Ленка! Смотри Стасик, не упусти свою судьбу!

- Да ведь она же совсем еще девочка! – засмеялся тот, но Нина вполне серьезно сказала:

- Она уже взрослая девочка, причем такая, какой ты ни в одной Москве не найдешь! А ты, Ленка, - обратилась она к не знавшей, куда девать себя, Лене. – Что на все это скажешь? Ты-то согласна?

- Я?.. да… - зардевшись, призналась Лена, - если только… Стасик меня подождет!

- Ну как, обещаешь ее подождать, Стас?

- Разумеется! - обращая все в шутку, пообещал тот. - Только, конечно, если она постарается подрасти!

- Хорошо… Я… постараюсь! - чуть слышно прошептала Лена, и только тут Стас понял, что ей сейчас столько же лет, сколько было ему тогда здесь, в Покровке, когда его посетило первое чувство к Нине, и что это было ее своеобразным признанием в любви, причем, не к кому-нибудь, а к нему…

Нина покатила свою коляску дальше. Они, стараясь говорить о чем угодно, только не о только что сказанном, прошли еще несколько домов и остановились у пруда, который местные жители называли озером. По его поверхности, отражаясь от неба, плыли ослепительно белые облака.

- Смотри, как похоже на Китеж-град! – воскликнул, показывая на них, Стас.

- На что? – не поняла Лена.

- Да есть такая красивая легенда о древнем городе Китеж, - Стас сам взял Лену за руку и с жаром стал говорить: - Чтобы не достаться татаро-монголам, его жители умолили Бога спрятать их в озере. Вместе со всеми своими домами, церквями и колокольнями. Говорят, до сих пор там иногда можно услышать звон колоколов…

- Красивая легенда… - восхищенно прошептала Лена и, вдруг высвободив руку, неожиданно стала совсем чужой: - Только в жизни все почему-то наоборот!

- О чем это ты? – обеспокоился такой переменой в ней Стас.

- Да так… Просто нашу Покровку тоже хотят превратить в Китеж-град, только уже против нашей воли…

Только теперь до Стаса дошло, какой бестактной была его легенда в тот самом месте, которому действительно угрожает такая беда. Он попытался перевести разговор в другое русло, как-то развеселить Лену, но та больше не отзывалась, и они молча дошли до храма, вокруг которого была высокая кирпичная ограда, а перед входом высились красивые бронзовые ворота. Они были широко раскрыты.

Войдя во двор, Стас сразу же понял, почему. Там находилась милицейская машина, около которой стояли отец Михаил и муж Нины – «сражант». Чуть поодаль сидел на скамейке, обстругивая длинную палку, бородатый мужчина в черной вязаной, несмотря на жару, шапочке и тонком ватнике.

- Это наш сторож Виктор! – шепнула Стасу Лена и обратилась к проходившей мимо женщине в длинной юбке и темном платочке:

- Матушка Ксения, что случилось?

- Да вот, - гневно отозвалась та. - Ироды! Супостаты! Креста на них нет! Среди бела дня нападение на храм совершили. Воспользовались временем трапезы и попытались в окно влезть! Хорошо, Виктор мимо проходил, шуганул их, как следует! Видишь, новую палку для метлы делает? Старую-то он об их спины обломал!

- Жаль, лома в руках не оказалось на этих клюквенников… - не поднимая головы, с явной досадой проворчал сторож.

- Каких еще клюквенников? – не понял Стас, и женщина принялась охотно объяснять вместо, как он понял, не очень словоохотливого сторожа:

- Обокрасть Божий храм - очень тяжкий грех! Воры потом так страшно расплачиваются за него, что, подметив это, еще наши предки поняли, что гуманнее убивать их прямо на месте. Ну, не в храме самом, конечно, а скажем, на паперти. И забивали. Камнями, лопатами – что под руку попадалось… А кровь-то на клюквенный сок похожа, вот и прозвали их – клюквенниками.