Санин Евгений - Чудо - из чудес

— Все теперь ясно… — понимающе кивнула Людмила Ильинична и, вглядевшись, показала пальцем на стоящую в центре Зою в монашеском облачении: — Ой, да вот же вы! Как же вам идет эта одежда! Постойте, погодите… — оборвала она себя на полуслове. — Не хотите ли вы сказать, что все эти люди…

— Да, — подтвердила ее догадку Зоя. — Это те самые дети, которых мне удалось спасти. Ну, конечно, не все! Одни живут далеко на севере, другие на юге… Да где только не живут: здесь, в Москве, в Санкт-Петербурге, в Хабаровске, Киеве, Минске, городах, деревнях… На мой юбилей сумела приехать лишь небольшая часть. Это вот — главный инженер завода. Это — так сказать, новый русский. Кстати, очень помогающий в восстановлении и строительстве новых храмов. Это — домохозяйка, сама мать пятерых детей. А вот это — артист, вы наверняка его часто по телевизору видите!

— Ой, да! — узнала мама Стаса. — Я его так люблю!

— Этот, к сожалению, страдает алкоголизмом, — посетовала Зоя. — Но будем надеяться, что Господь, по нашей общей, соборной молитве, когда-нибудь вразумит его. А это, между прочим, двойняшки! Таня и Тоня. Честно говоря, никто кроме меня, даже родная мать не может их различить, поэтому они и одеты по-разному… Теперь вот и Тишу надо сфотографировать!

— Вы… вы… — голос Людмилы Ильиничны пресекся, и она только махнула рукой.

Мол, вы даже не знаете, кто вы и что сделали!

А когда пришла в себя, огляделась.

Увидела, что везде все чисто, опрятно.

Удивилась, что все в таком идеальном порядке при наличии в квартире вороны без клетки.

И спросила:

— А где, кстати, Горбуша?

Зоя только беспомощно развела руками и рассказала все, как есть.

То есть, как оно было.

— Надо же, погибла, спасая Лену с еще не родившимся сыном, с моим Тишенькой! — горестно покачала головой Людмила Ильинична и, утирая слезы, добавила: — Если бы птицам давали награды, то я дала бы ей не меньше Героя!..

— Слава Богу, что Он видит и ведает все, — сказала на это Зоя. — Я не знаю – какова посмертная участь птиц и зверей, но то, что всякое дыхание хвалит Господа и ни один подвиг во имя Любви, кто бы его не совершил не остается без вечной — а это куда выше любого земного звания — награды — в это я верю без малейших сомнений!

16

— Что это? — не понял Стас.

Дома Лена в первую очередь бросилась к своему сыну.

— Родной мой! Сыночек! Тишенька! Ой, какой же ты хорошенький! Какой же ты миленький! — подхватив его на руки, восторгалась она, никого и ничего, кроме него больше не видя. — Я ведь тебя именно таким и представляла! Даже вот с этой родинкой на височке!

Стас смущенно кашлянул в кулак, решив, что это он плохо отмыл брение с лица Тиши, потому что как-то никогда не замечал в этом месте у него родинку.

Хотя сам имел точно такую.

Когда Лена, наконец, заметив других, передала ему сына и стала здороваться со всеми, он наслюнявил палец, потер им висок Стаса.

И изумился.

Надо же: точно родинка!

Лена обошла квартиру, разглядывая все вокруг.

Увидев стол с пустой картой-схемой — всего две монетки остались! — недоуменно оглянулась на следовавшего по привычке за ней по пятам — ребенка уже успела отобрать Людмила Ильинична — Стаса:

— Стасик! А где все остальные?

— Потом расскажу! — пообещал Стас. — И покажу!

— Успокаиваешь? Я ведь понимаю, что все те обеды, икра, которыми ты баловал меня в роддоме, съели со мной все это…

— Да нет, они — у Владимира Всеволодовича! — умалчивая пока про музей, клятвенно прижал ладони к груди Стас. — Временно!

— Учти! — погрозила ему пальцем Лена. — Я ведь могу прямо сейчас позвонить ему и проверить!

— Зачем только деньги зря тратить? — тут же послышался знакомый голос, и Лена со Стасом увидели академика, которого только что впустил в квартиру Сергей Сергеевич.

Как всегда он был легок на помине.

И в руках у него была — большая, толстая, в кожаном переплете книга.

— Ребята не смогли — у них лекции, так я, старый не утерпел, сам принес! — виновато сказал он, протягивая книгу Стасу.

— Что это? — не понял тот.

— Как что? Твой роман!

— Мой?!

Стас посмотрел на имя и фамилию на обложке, на заголовок, бегло пролистал книгу…

— Пока единственный экземпляр! Так называемый сигнальный. Еле-еле выпросил у директора типографии. Сказал — лично автору! — сообщил ему Владимир Всеволодович.

Стас ошеломленно посмотрел на него.

На книгу…

И тут взгляд его остановился на старательно делающей самый невинный вид Лене…